— Коконы… — прошептал куратор Призрачных Теней, перехватывая свой клинок.
Закрепленные на стенах, похожие на огромные мотки белой шерсти. Коконы. Все тридцать восемь.
Почему здесь никого нет? Логово находится в чужом доме, где охрана? Ясное дело, что чета Польеров — лишь прикрытие. Те, кто на виду. Но леди Польер не смогла бы отложить тридцать восемь яиц за раз.
Где остальные.
Под ногами хрустели хрупкие кости. Останки тех, кто отдал жизнь и плоть ради продолжения рода ткачей. Очевидно, не весь скелет уходил на создание коконов. Пожалуй, наибольшее омерзение и тошноту вызывал вид запекшейся старой крови на черепах. Коровьих и человеческих.
Кровь. Почему в этом мире, в этом городе льется столько крови? Почему нельзя жить в покое, уважая друг друга?
Уважая хотя бы себе подобных. Не убивая ради забавы, а только лишь ради еды.
Людям и Тварям нечего делить.
Когда он успел прийти к таким выводам?
Накануне ему снились кровавые небеса. А еще — пауки.
Пауки.
Пауки над головой!
И не успел он обратить лицо вверх, чтобы убедиться в своей жуткой догадке, сверху на него прыгнули.
Пузатая восьминогая Тварь, полностью изменившийся ткач, со жвал которого стекала ядовитая слюна.
Унрайла многому его научила. Прежде всего — убивать Тварей. Знать их слабые места, куда нужно бить, чтобы услышать предсмертный хрип.
Тело среагировало мгновенно. Он не успел даже испугаться или о чем-то подумать, как рука с пистолетом сама собой поднялась, а пальцы нажали на спусковой крючок.
Пуля угодила ткачу в основание шеи, туда где заканчивалось покрытое хитином тело и начиналась голова. Судя по размеру, ему досталась самка, и скоро он в этом убедился, когда хрипящая Тварь завертелась, клацнула жвалами и упала сначала на брюхо, а потом и на спину. Паучье обличье стекало с ткачихи, и скоро возле ног Капитана лежала молодая женщина, в чьих мертвых глазах плескались остатки ненависти.
Оглядевшись по сторонам, Капитан грязно выругался: паук на потолке был не один.
И очевидно они упали одновременно.
Хорошо дела шли только у Сэйва и Джека, тоже воевавших в Унрайле. Джейсон, повинуясь кровавому зову своего клинка сначала отрубил своему противнику ноги, и только потом избавил его от головы. Джек, оскалившись, вцепился своему пауку в брюхо, сидя у него на спине. Его когти, острые, как бритва, распарывали мягкую плоть, и подвал потихоньку заполнялся сладковатым душком требухи.
Запах войны. Грязь, кровь и требуха.
Медведи Дурмана пусть и не сразу сообразили, что делать, но пока что держались за счет недюжинной силы, Томас снова впал в кровавую ярость и терзал врага зубами, время от времени сплевывая ошметки плоти.
Кира же предпочла тактику отступления. Ее противник был ранен, но не смертельно, и продолжал наступать на нее, неотвратимо. Тоже самка, они покрупней.
Капитан прицелился и выстрелил в Тварь, надвигающуюся на Киру.
— Стреляй в основание шеи! Или в брюхо, если сможешь добраться! — крикнул он.
Кира что-то ответила ему, но он не слышал: вместе с запахом требухи, в подвалы Сэйва пришли стоны умирающих, рев медведей, рычание Джека и Томаса, а так же свист клинка Джейсона.
Это снова заставило Капитана вспомнить Унрайлу.
Он как будто снова оказался на войне. Только в этот раз он сражался не только с Тварями.
Но и бок о бок с ними же.
Иногда судьба смеется над нами, не так ли, Капитан?
Убедившись, что Кира не собирается лезть на рожон, Капитан вскинул руку и прицелился в одного из пауков, с которыми сражались медведи.
А потом он услышал еще звуки. Скрежетание камня о камень, писк стекла о стекло, рокот старых механизмов.
Одна из стен пришла в движение и из образовавшегося хода в подвал Сэйва хлынули новые пауки.
Их было около трех десятков, и Капитан с пугающей ясностью понял, что у него не хватит патронов.
И у Киры — тоже.
— Откуда их столько?! — Сэйв оказался рядом с Капитаном.
— Теперь понятно, почему кладка в твоем подвале, — спокойно ответил тот. — У Польеров не хватило места.
— Возьми, — Сэйв сунул Капитану нож. — Мало ли… вдруг пригодится?
— Зубочистка против гигантского паука? — хмыкнул Капитан. Было странно вот так разговаривать посреди разворачивающегося кровавого безумия. Время снова стало тягучей смолой, и все вокруг двигались медленно.
Очень медленно.
Нет, это была не смола. А тетивой. Потому что спустя несколько бесконечных мгновений чья-то рука пустила стрелу, и время побежало с такой скоростью, что на раздумья не осталось ничего.
Даже мига.