Шорт наугад кружил по кварталам пригорода, приглядываясь к табличкам с названиями улиц. Он был уверен, что без расспросов найдет нужный адрес, и не удивился, когда выехал на Седар-стрит.
Замедлив ход, он следил за нумерацией домов. Сами дома тонули во мраке. Пол черепашьим шагом двигался вдоль цепочки садов, и приглушенное урчание мотора было единственным, что нарушало тишину. Только через окна одного из домов на улицу просачивался свет; поначалу лишь предчувствие подсказало Полу, что это и есть тот дом, который ему нужен, а затем, следя за нумерацией, он убедился, что интуиция его не подвела.
Шорт вышел из машины. Где-то жалобно подвывала собака. Шорт запер машину и спокойной, неспешной походкой направился в обход. Ему понадобилось десять минут, чтобы изучить все подходы к дому. Идея себя не оправдала. К заднему фасаду дома Конли вплотную примыкали соседние участки, и, чтобы подобраться к нему, пришлось бы перелезть через два-три чужих сада. Стоит ли так рисковать? Свет в доме по-прежнему горел, а за шторами словно бы различались движущиеся силуэты. Значит, актер еще не ложился спать. Нагрянуть к нему прямо сейчас или подождать до завтра и предварительно позвонить по телефону? Разумеется, так было бы приличнее, зато, если посетитель уже заявился в дом, от него труднее избавиться.
— Вы кого-то ищете, мистер?
Вежливой была лишь форма вопроса, однако во взгляде мужчины, задавшего этот вопрос, не было и намека на учтивость, а оружие, поблескивавшее в его руке, усиливало недоброе впечатление.
— Мистера Конли.
— Ах, вот как? — Голос мужчины выдавал не подозрительность, скорее злорадство. — Пожалуйте в дом.
Шорт почувствовал, как сердце его учащенно забилось.
— Благодарю, — сказал он. Будь он повнимательнее, его бы не застали врасплох. Впредь надо держать ухо востро. Но на сей раз Пол не жалел, что так вышло. С той минуты, как он выскочил из пивной в Менстоке, у него руки чесались подраться.
Мужчине не пришлось звонить. Едва они приблизились к двери, как та распахнулась, и, когда Шорт увидел стоявшего в холле телохранителя, он почувствовал, что приятных сюрпризов становится многовато. «Горилла» вымахал ростом в два метра, да и силой, видно, бог его не обидел: под пиджаком угадывались литые мускулы.
Он отступил на шаг в сторону, жестом указав Полу, куда идти. Движения телохранителя были легкими, как у танцора. Шорта ввели в красиво обставленную гостиную: строгая, старинная английская мебель, искусно сработанные, но неудобные для сидения стулья и столики с потайными ящичками. Правда, в углу комнаты стояло несколько современных кресел, на одном из них лежали массивные наушники.
Если комнату проектировали с таким расчетом, чтобы она внушала покой, то в данный момент эта цель не достигалась. Конли явно нервничал. Страх отражался в его глазах, страх чувствовался в его движениях, когда он шагнул было навстречу Шорту и в нерешительности остановился, не зная, как поступить. Зато «гориллы» свое дело знали. Один из них держался позади Пола на приличествующем расстоянии, а великан занял такую позицию, чтобы, сделав шаг, очутиться между Шортом и Конли.
— Этот мистер околачивался возле дома. Говорит, будто разыскивал вас.
— Меня? — У Конли оказался приятный баритон. Актеру было лет тридцать, черты лица резкие, угловатые; длинные каштановые волосы слегка вились. Контуры его высокой, стройной фигуры скрадывал толстый старомодный халат. Лицо его показалось Полу знакомым, теперь он был уверен, что прежде где-то видел актера.
— Я журналист.
— Вот оно что-о! — протянул стоявший сзади телохранитель, явно вкладывая в свои слова иронический смысл: тогда, мол, это дает право незваным вторгаться в чужие дома в любое время дня и ночи.
Конли заявление Пола ничуть не успокоило.
— И что вам от меня нужно?
— Я хотел с вами побеседовать и как раз раздумывал, не слишком ли поздний час для визита.
Здоровенный телохранитель расхохотался.
— Самое подходящее время, приятель! Полуночных визитеров мы жалуем больше прочих.
— Так чего же вы хотите? — спросил Конли.
— Я пишу о случаях похищения людей, — произнес Пол и почувствовал, как атмосфера в комнате вдруг разом похолодела; «гориллы» подступили ближе, Конли отпрянул назад. — Мне бы надо побеседовать с несколькими людьми из тех, кто был похищен, а затем отпущен на свободу.