К этому часу бильярдный зал был прокурен настолько, что свет от верхних ламп опускался на столы дымными конусами. Увидев Денисова еще на пороге, маркер Корней двинулся было к нему, слегка припадая на ногу, покалеченную на фронте, но Денисов остановил его жестом и прошел к дальней стене, где на скамье рядом с огрызком бутерброда сидел совершенно пьяный Поэт.
Поэт долго и сурово смотрел на Денисова, пока не осознал в полной мере факт его присутствия.
— Ге-еоргий, — сказал он. — Са-адись. Мы с тобой сейчас сыграем.
— Не сейчас, — возразил Денисов, шаря взглядом по залу. — Ты чего так натрескался?
— А у меня праздник, — ясно выговорил Поэт оправдательную фразу. — Но-овый сборник запущен в печать.
И неожиданно добавил:
— С-суки!
— Почему? — машинально спросил Денисов, продолжая поиски того, ради которого сюда и пришел.
— Просто суки, — сказал Поэт вновь очень трезво. — Половину велели заменить. Или, — он шумно набрал воздух и рявкнул, — уб-брать!
— Заменил?
Поэт повернул к Денисову голову и сфокусировал взгляд на его лице.
— Ко-онечно. У меня стихов много. Не хотят. Черт с ними! Им "На смерть товарища" не надо. Ска-азали: нас непр-равильно поймут. А я вовсе не про Высоцкого. Оно у меня десять лет назад писано. Я ж его Саше Галичу посвятил. Н-но им не объяснить. Да и объяснять не-ельзя.
Он подобрал с огрызка бутерброда колбасу, задумчиво сунул в рот, потом выплюнул и подтвердил:
— Суки!
Денисов наконец увидел того, кто был ему нужен. За левым дальним столом. Тот тоже увидел Денисова и легонько отсалютовал ему кием. Денисов повел глазами: маркер стоял рядом.
— Корней, кто там с Бурнашом играет?
Корней близоруко приложил ладонь козырьком ко лбу, всмотрелся и пренебрежительно махнул рукой.
— Так, никто.
Возьми у него место, — Денисов достал из кармана свертку купюр и сунул Корнею, который немедленно захромал в противоположный конец зала.
— Выпьем, — неожиданно предложил Поэт.
В этот момент он держался за скамейку обеими руками и пристально смотрел прямо перед собой в пол.
Денисов встал и пошел за Корнеем.
Привет, — сказал Бурнаш. — Что играем?
— "Американку", — ответил Денисов. — Принес?
Бурнаш принялся собирать пирамиду. Он был маленького роста, и, чтобы дотянуться до шара, ему приходилось ложиться на бильярд толстым, мягким животом.
— Какую фору даешь? — спросил Бурнаш.
— Какую хочешь, — безразлично сказал Денисов.
— С тебя меньше чем четыре шара брать опасно. Согласен?
— Ты принес или нет?
Бурнаш сложил пирамиду и перешел к противоположному борту.
— Разбивай!
Денисов свинтил половинки своего кия и помелил наклейку.
— Какой твой интерес? — спросил он, прицеливаясь.
— Одна штука.
— Ответил.
Шары разлетелись с сухим треском. Легкость в руках Денисов ощущал необыкновенную. Он предельно ясно видел позицию, каждый шаг был на кончиках его пальцев. Следующий удар соперника был почти грамотным; но Бурнаш был лишь подмастерьем в этой игре. Недокрученный шар встал прямо напротив центральной лузы, и Денисову оставалось только выбрать, каким из трех возможных способов его положить.
Денисов холодно усмехнулся. Он словно и не замечал этот удобный, будто просящий удара шар. Сегодня была его игра, и он ударил от борта карамболем в угол. Не задев губок лузы, шар колыхнул сетку. Отступив на шаг в сторону, Денисов ударил еще раз, потом еще и еще. Бурнаш крякнул и покрутил головой. Пятый удар Денисов минуты две обдумывал. Возле центральной лузы сейчас вновь стоял шар, но сильно замазанный соседними. Достать его прямым ударом было невозможно. Нужно было бить от двух бортов с подкрутом-эффе, чтобы биток, сохраняя вращение, смог ласково задеть этот неудобный шар единственно возможным касанием.
За соседним столом прекратили игру и смотрели на Денисова. И маркер корней стоял рядом, и даже Поэт притащился и таращился сейчас мутным взглядом на зеленое сукно бильярда.
Денисов ударил сильно и длинно. Пумм-пумм и короткое — чок! А в лузу шар упал неслышно.
— Виртуоз, — сказал пьяный Поэт. — Паганини кия. Кия Паганини.
— Ты ж у меня даже фору перебрал, — ощерил Бурнаш неровные зубы. — Так, глядишь, и всю партию возьмешь.
Следующий удар Денисов сделал не глядя и, не дожидаясь остановки шаров, пошел в сторону, прикуривая на ходу сигарету. Дальнейшая игра его не интересовала. Теперь он просто ходил вокруг стола, имитируя раздумья и толкая кием первые попавшиеся шары.