Вольпина не успела далеко уйти, и я догнала ее, преградив дорогу.
– Что ты ему сказал? – спросила я, тяжело дыша. Но не оттого, что запыхалась, а потому что меня так и распирало от злости.
– О чем ты? – изумилась Вольпина, захлопав ресницами.
Нас догнал Анчуткин и остановился рядом, поправляя запотевшие очки. Но ни я, ни Вольпина не обратили на него внимания.
– О том, что ты строила глазки ректору! – вспылила я уже по-настоящему. – Тебе что от него надо?!
– Мне? – она картинно приподняла брови. – Я-то здесь чем виновата? Это Кош Невмертич меня остановил…
Она смотрела на меня честными синими глазами, но я не поверила этой честности. Потому что уголки губ Вольпиной насмешливо подергивались, словно она пыталась и не могла сдержать усмешку.
– Ты всё врешь, – прошипела я, а когда Анчуткин робко потянул меня за рукав, резко отстранилась.
– Мы говорили о моем индивидуальном обучении, – Вольпина склонила голову к плечу и принялась игриво накручивать на палец темный локон. – Кош Невмертич занимается со мной после занятий, и он сказал, что сегодня занятия будут на два часа позже. В десять вечера.
Индивидуальные занятия так поздно… Слова Вольпиной были мне как нож по сердцу. Со мной ректор никогда сам не занимался. Приглашал Ленку, Барбару Збыславововну…
– Снова врешь, – только и смогла произнести я.
Вольпина пожала плечами и засмеялась:
– Зачем мне это?
– Василиса, идем, – взмолился Анчуткин, взяв меня уже за локоть, но я вырвалась.
– Это ты испортила мою иллюзию на ленте у Слободана, – сказала я, пристально глядя на Вольпину.
– Ты с ума сошла? – изумилась она, но насмешливая ухмылочка никуда не исчезла. – Как я могла помешать твоей иллюзии? Я кто, по-твоему – столетняя ведьма? Ты, вроде, Жар-птица, особь класса «Эс», а такие глупости говоришь. Если бы я попыталась повлиять на тебя при помощи колдовства, меня бы сразу вычислили преподы. И наказали.
Я закусила губу, не зная, что подумать. Кариночка опять ударила по больному месту. Пусть я и была суперособью, пусть мои колдовские возможности были уникальны, но воспитывалась я не в среде волшебников, и поэтому до сих пор не знала элементарных вещей, о которых каждому было известно в колдовском мире. Может, и в самом деле нельзя вмешаться в иллюзию? А воздействие на учеников?.. В прошлом году, когда Царёв и компания издевались над «корешками», их шуточки просчитывали на раз-два. Неужели Вольпина настолько хороша, что даже Слободан ничего не почувствовал?
– Не веришь – спроси у кого-нибудь, – хихикнула Вольпина. – Если бы я колдовала на ленте, это сразу бы заметили.
Я растерянно перевела взгляд на Анчуткина, и тот кивнул – смущенно и с жалостью.
– Она права, – подтвердил он. – А про какую иллюзию речь? Ты создавала иллюзию?
– Неважно, – огрызнулась я, не желая признавать, что осталась в дураках. Вернее – в дурочках. – Не знаю, как ты это провернула, – обратилась я к Вольпиной, – но уверена, что это ты.
– Конечно, не я, – ответила она с улыбочкой. – По-моему, ты немного расстроена. Тебе надо отдохнуть и успокоиться. А мне пора на занятия! – она помахала мне рукой и сказала, прежде чем уйти: – Не бойся, меня не привлекают старые дядечки. Они такие серьезные и скучные.
– Вот ведь дрянь! – процедила я сквозь зубы, глядя ей вслед.
– Почему ты так говоришь? – упрекнул меня Анчуткин, тоже глядя вслед Вольпиной и даже поправляя очки, чтобы лучше видеть. – Она ведь тебе ничего плохого не сделала.
– Ты спятил, что ли? – грубо ответила я. – Она же змея – это сразу видно. Хотя, как ты разглядишь – ты же в очках!
Анчуткин обиженно замолчал, а я почувствовала необходимость что-нибудь разбить. О чем она там разговаривала с ректором? И интересно, где у них занятия сегодня вечером?..
6
Следующими лентами были занятия по физическому внушению. Но вместо прежнего преподавателя Ягушевская представила нам нового. Им оказался тот самый дядя-шкаф, которого мы с Анчуткиным видели вместе с профессором Облачаром.
Анчуткин забыл обижаться и теперь таращился на Быкова – почти точно так же, как до этого – на Вольпину. Но в этом случае я его прекрасно понимала. Новый преподаватель и правда привлекал всеобщее внимание – и ростом, и статью, и смешливым прищуром глаз.
– Господа студенты, – представила Барбара Збыславовна, когда мы выстроились в спортзале, – с этого дня у вас новый наставник. Быков Иван Родионович. Он же будет вести занятия по магии ближнего боя. С этого дня поступаете в его распоряжение.
– Я же говорил, – шепнул мне Бориска, а я двинула ему локтем под ребра, чтобы помалкивал.