Он развернулся, поставил чашку на стол и добавил, твердо глядя мне в глаза:
– Никаких видов на тебя я не имею. У меня нет недостатка в женском обществе. То, что произошло здесь, это случайность.
Потом он ушел на кухню, я услышала, как он одевается. Вышла в прихожую, только выждав несколько минут, чтобы он успел обуться.
Он был бы не он, если бы последнее слово не оставил за собой:
– Подумай. У тебя есть время до завтрашнего утра. Если не придешь утром, я найду кого-нибудь другого. И если бы не Касьянова, я бы тебя не уговаривал.
Он вышел и прикрыл за собой дверь.
У меня же после его ухода осталось чувство, что что-то в его словах было не так. Только вот что именно, я так и не смогла понять. Однако ощущение навешанной лапши на ушах сохранялось. Вместе с чувством женской обиды. Если я для него пустое место, то и не надо меня хватать, целовать, тискать. Инстинкты у него, видите ли! У меня, может быть, тоже они есть, но я же ни на кого не бросаюсь?!
С таким настроем я позвонила в то место, куда хотела звонить до визита Холодова. Там мне сказали, что я опоздала и вакансия занята. Я обматерила их про себя и задумалась, насколько это может быть совпадением. То, что меня никуда не берут.
Посчитала оставшиеся деньги на карте. И пришла к неутешительному выводу, что Холодов прав. За новогодние праздники финансы истощились, хотя мы с Матвеем и не отмечали особо. Так посидели вдвоем, потом он уехал с Лукой. Я легла спать. Но уже миновала праздничная десятидневка, и неделя после нее в поисках работы. А деньги тратятся.
Может, Влад сказал правду? И ему от меня ничего не надо?
Матвей
Школа оказалась не таким ужасным местом. Особенно после того, как Пал Саныч организовал несколько тренировочных спаррингов. И я имел удовольствие размяться на местных мажорах. Я был удивлен, что у некоторых из них оказался неплохой уровень подготовки. Они, видимо решили, что я тоже интересный экземпляр. Как-то само собой завязалось общение. И появилась своя тусовка.
Но в нее не вошли ни Артем Холодов, ни Борис Харламов, ни Харитон Панков. Эти меня игнорили. Хотя я ждал, что попытаются поставить меня на место.
К нам прибился и Артур, мой одноклассник, который в первый день настойчиво выяснял, как я ухитрился попасть в их элитную школу. Он вроде и силовыми видами спорта не занимался, но любил позубоскалить. Поэтому общался со всеми легко, без напряга. Чем ему было интересно с нами, неизвестно.
– Привет! – бодро выпалил он, усаживаясь за наш столик в буфете, где я и еще несколько парней, тренирующихся у Антонова, обедали, лениво перебрасываясь ничего незначищими фразами.
К чему он это сказал, я не очень понял, ведь мы с ним полдня проторчали вместе в одних и тех же классах.
– Мы виделись уже, – сообщил я ему, отхлебывая компот.
– Так это... Я на всякий случай. К тебе же просто так не подойдешь. Учитывая, с каким ты видом по школе ходишь.
– Нормальный у меня вид.
– Ага, ага. Это ты себя со стороны не видел. Может, поэтому и не трогают тебя.
Разговор принимал любопытный оборот.
– Ты сейчас о чем?
– Ты ж с Холодовым закусился, – продолжал трепаться Артур, – А он здесь всеми заправляет. Шаг в сторону – побег, прыжок на месте – провокация. За все – расстрел. Он и дружки его. Если напрямую не закопают, то подставят так, что не отмоешься. Да и все еще из-за Алиски получилось. Ей же Харламов проходу не дает, как только она здесь появилась. Все уже гадать замучились, то ли она ему нравится и он так симпатию проявляет. Либо она ему что-то сделала, и он ее извести пытается.
Я хмыкнул.
Стас из параллельного вмешался в разговор.
– Матвей, ты бы не хмыкал. Артур прав. От них столько народу уже огребло. И ты поострожней. Тем более Алиска возле тебя теперь крутится. Чуть ли не в рот заглядывает.
Девчонка, правда, смотрела преданной собачонкой. Надо бы с ней поговорить, чтобы ерунду всякую не придумывала.
– Она не в моем вкусе. А то, что впрягся – так дело не в девочке. Дело в том, что я бы за любую заступился. У меня дед был. Так вот. Я мелкий был совсем. Может, года три. Он со мной гулять пошел. А я с девчонкой сцепился, лопатку хотел забрать, ямку вырыть. Мы с ней едва не подрались. Он мне такого леща влепил, что я его до сих пор помню. И сказал : "Девочек обижать нельзя". Я вырос и с ним согласен полностью. Настоящий мужик за счет слабого самоутверждаться не будет. Он сильного найдет, чтобы хреном помериться.
– Да ты прям романтик, – Глеб Сидоров, с которым тренер нас постоянно в пару ставил, в восторг от моей душещипательной истории не пришел, – Только здесь – как в джунглях. Смотри, чообы не сожрали.