Догадка прошивает меня мгновенно , как только он отводит глаза.
– Или ты – уже? – конечно, он у нее был.
И она его послала.
– И ты решил через меня попробовать?
– Ты тоже мужчина. Еще несколько лет, и ты меня поймешь.
– Не дай Бог.
Как говорит Полинка: "Фу, таким быть!"
– Не приходи больше.
Разворачиваюсь, протягиваю руку к школьной двери. За мной заходят другие ученики. Но он, я знаю, не пойдет.
Он просто где-то просчитался. И показал истинного себя во всей красе.
Хотя я и не понимаю, как так можно. Он был неплохим отцом. Водил меня в цирк и зоопарк, катался вместе со мной на аттракционах, возил меня в секцию болел за меня на соревнованиях. А потом, почему-то решил, что я ему не нужен. Я принял его решение, но расценил его, как предательство. А предателей не стоит прощать. Предавший однажды, сделает это снова.
Разве я бы на его месте отказался от своей семьи?
Да никогда.
А он смог. Вот пусть и живет с этим.
День пошел своим чередом. Только я постоянно чувствовал на себе взгляды Артема Холодова.
Но учитывая, что меня еще не пригласили в кабинет директора, либо Борис не очнулся и не рассказал о наших ночных приключениях, либо младший Холодов решил разобраться со мной самостоятельно.
За столом в обед я оказался один. Ребята уехали на соревнования, а Артур веселил каких-то девчонок. Но в одиночестве я просидел недолго.
За мой стол подсели Артем и Харитон.
Я перестал есть и стал ждать дальнейшего развития событий.
– Матвей, как ты думаешь, что будет, если Борис напишет на тебя заявление?
– А что было бы, если бы Алиса на него написала? – ответил вопросом на вопрос.
Ответ я, конечно, знал. Но хотел услышать его от Холодова.
На лице парня не было ненависти или возмущения, в то время, как у Панкова вот-вот должен был пойти пар из ушей. На лице Артема застыла маска. И эта вечная скука в глазах.
– Ничего, – он мне все же ответил.
– Мне тоже ничего не будет. Не знаю, что привиделось Боре. Он или напился, или обдолбался. Я был в "Демоне". С друзьями. В два ночи меня отвезли домой. Это смогут подтвердить. Из дома я ушел утром в школу. Всё. А его версия – плод больного воображения и личных неприязненных отношений.
В разговор неожиданно вклинился Харитон:
– Так это из Алиски всё? Правда, что ли понравилась? Только Борис тебя за нее убьет...
Одного недовольного взгляда брюнета было достаточно, чтобы Харитон замолчал.
– Странные вы, ребята. "Игру престолов" пересмотрели? Готовитесь управлять стадом? Только оно может и взбунтоваться. А если Борьке нравится Алиса, то девочку надо было пригласить на свидание. Цветочки, конфетки, а не так, чтобы она тряслась как осиновый лист. У нее итак жизнь не сахар, а тут еще и вы, и Борис . Чересчур как-то.
– Не надо меня учить, как жить.
Артем резко нагнулся в мою сторону. Синие глаза вспыхнули гневом.
– С чего ты решил, что с тобой также нельзя? – спросил он, с трудом сдерживая бешенство.
Ледяной мальчик.
Я усмехнулся. Припугнуть меня хочет? Или нет?
– А папка не заругает? – мой вопрос был задан наугад.
– Думаешь? Ты-то со своим не очень считаешься. С чего ты решил, что это делаю я? Ведь можно... Ты просто исчезнешь, как и не было тебя никогда. Или твое изуродованное тело найдут в какой-нибудь подворотне. Но тех, кто это сделал не найдут. И мама твоя будет горько плакать. А может, она с работы домой не вернется? С женщиной вообще может произойти много плохого...
Взгляд у парня сделался тяжелым. Такие, как он, не угрожают. Они обещают. И, как правило, сдерживают обещания. Возможно, я бы струсил. Возможно, пожалел бы, что ввязался. Это всё было бы возможно. Если бы я сам не был бы таким же отмороженным, как Холодов.
– Почему ты, Артем, уверен, что этого же не случится с тобой? Ты тоже можешь исчезнуть, а твои близкие пострадать. Ты так забавно уверен в том, что я не перейду черту... Когда я сам в этом не уверен... И прежде чем ты начнешь переть. Запомни. На каждое твое действие я отвечу.
Я тоже завелся. Хотя не надо было. Жить по тарифу "все позволено" я могу с тем же успехом.
Артем откинулся обратно на спинку стула.
Я приглушил в себе забурлившее раздражение.
Не здесь. Здесь нельзя позволить ему выплеснуться.
– И к чему же мы придем? – брюнет продолжил разговор снова тем же тоном, каким его начал.
Отстраненным и равнодушным.
– Я предлагаю остановиться на нейтралитете. Борис оставит в покое Алису. Я не буду трогать Бориса. А мы с тобой будем делать вид, что ни тебя, ни меня не существует.
Некоторое время парень, казалось, размышлял над моими словами.