Мужчина продолжает изучать меня. Холодно, равнодушно. Так наверное смотрят на лягушку перед опытами.
– Так что же случилось, Виктория Васильевна? – спрашивает он у классной.
– Антонов искал ученика моего класса Белова Матвея, так как у них должна быть тренировка. Не мог найти. И попросил меня помочь. Поиски привели к площадке перед запасным выходом из спортзала. Там были Белов, Селиванова, Ваш сын, Харламов, Панков. На Селивановой была разорвана блузка – тараторит она в ответ, – Ваш сын сказал, что Белов пытался изнасиловать Алису, однако он с Панкратовым и Харловым успели помешать. Белов кинулся драться. Алиса подтвердила слова Вашего сына.
Холодов разглядывает Алису. Она краснеет еще сильнее.
– Неприятная ситуация. Что произошло, Алиса? Ты мне расскажешь?
Я даю возможность девочке рассказать, что с ней произошло. Телефонную запись включать до приезда матери не буду. Это слишком рискованно.
Если история нравится, не ленитесь – ставьте звездочки, пишите комментарии, добавляйте в избранное. Всем спасибо!
Глава 3
Олеся
Получаю сообщение от сына. У нас с ним так условлено. Если случилось что-то серьезное, то он пишет всего два слова: "Приезжай. Срочно". И чем бы я не занималась, я все бросаю и еду к нему.
У меня правильный сын. Даже слишком. Только чэпэшный. Я не ограничивала его свободу, не прятала под юбкой, старалась вырастить мужчину. Каким был его дед.
Но на этом пути он рано понял, что человек – существо противоречивое. И тот, кто сегодня клянется тебе в дружбе, завтра вонзит тебе нож в спину. А на вопрос "почему", ответа скорее всего не узнаешь.
К счастью, у меня окно между занятиями. Набираю Павла, он не берет трубку. Вызываю такси. Пока еду, звоню то Антонову, то Матвею. Сын скидывает. Антонов не отвечает.
На охране даю паспорт, находясь уже в состоянии ярости. Если с моим ребенком что-то случилось, я эту фешенебельную школу по камешкам разберу. Меня провожают в кабинет директора. Даже дверь передо мной открывают.
В кабинете полно людей. Вижу Матвея и выдыхаю. Живой. И не побитый. Одежда тоже вроде цела. Перевожу дух. И рассматриваю картину целиком.
Здесь кроме моего сына трое ребят, девушка в разорванной одежде, директор, Антонов, женщина и мужчина. Я видела что-то подобное не раз. В разных вариантах.
– В чем дело? – обращаюсь к директору.
Тот почему-то прежде чем ответить вопросительно смотрит на холеного мужика, который стоит между моим сыном и зареванной девочкой.
И только после того, как тот не удостаивает его какой-либо реакции, начинает говорить:
– Олеся Денисовна, Ваш сын чуть было не изнасиловал вот эту девочку.
Ощущения у меня после его слов такое, как будто мне за шиворот высыпали снега вперемешку с колотым льдом. Вот чувствовала я, что от этого места будут проблемы.
И я не верю ни одному его слову. Матвей не ангел. Он достаточно агрессивен. Но напасть на девушку?
– Бред! – заявляю без какой-либо заминки.
Мне даже сына спрашивать не надо. Никогда мой сын не обидел ни одну девочку. Никогда! Он у них даже в садике игрушки не отбирал. В школе его одноклассницы тусили у нас дома с вечными заданиями, с которыми они не могли справиться.
– Это видели учащиеся нашей школы. Они вмешались. И предотвратили надругательство.
– Эти, что ли? – киваю на парней.
Те сдерживают усмешки. Один из них смотрит на девочку, а та от его взгляда белеет.
Они лгут. А из моего сына пытаются сделать козла отпущения.
– Олеся, мне очень неприятно, но это так. Я там был и могу утвердждать... – это Павел.
– Вы, что, Матвею ее насиловать помогали? – вылетают из меня резкие слова.
– Нет, но...
– Тогда, что Вы можете утверждать?
Он тушуется под моим взглядом, теряется, умоляюще смотрит на директора.
Черт, а я думала, он – нормальный.
– Сыновей надо лучше воспитывать, – роняет пренебрежительно холёный мужик.
У меня сейчас пар из ушей пойдет.
– Не надо мне указывать, как своего ребенка воспитывать! Вы вообще, кто такой? – шиплю я.
На его лице будто мелькает удивление. Как это кто-то посмел не знать такую важную персону.
– Олеся Денисовна! Это наш учредитель! – возмущенно восклицает директор.
Ситуация еще более странная, чем мне показалось изначально.
Сын молчит, он терпеть не может оправдываться. Тем более если не виноват.
Учредитель вдруг решает подойти ко мне. Это неприятно. Он высокий, наверное, как Матвей, и возвышается надо мной почти на целую голову. Широкий в плечах, он подавляет окружающих. И меня тоже. Лицо с правильными чертами, не смазливое, высокомерное. Больше всего хочу оттолкнуть его. Вместо этого задираю подбородок.