Мэр
– Присаживайтесь, Шурочка. Михалыч мне сообщил, что вы великодушно согласились нам помочь. – низким, чуть хрипловатым голосом проговорил мэр.
Я закатила глаза. Во-первых, вот это – «Шурочка», как секретарша в «Служебном романе», очень бесило. Во-вторых, «великодушно согласилась», было добровольно-принудительно. По распределению. Я, конечно, пыталась сопротивляться, даже к батареи себя дома наручниками приковала и ключ в окно выкинула. Родитель мои психанул и отпилил ее к едрене фене. Даже пытался выдать мне этот металлолом в поездку, в качестве, так сказать, боевого трофея. Сказал, бери «гармонь», в дороге не заскучаешь. В Крыжополе звездой выйдешь.
Ну, звездой я и так вышла. По «счастливой» случайности полвагона занимали дембеля, которые ехали домой. Поэтому, мы всем купе лежали ухом на двери, прислушиваясь к шуму за ней, и держали сразу четырьмя парами рук баррикаду. Жрали, спали, писали, не выходя из замкнутого пространства. Вывалились, в конечной точке следования поезда, вонючие, издерганные и злые. А тут, на мою беду, наряд полиции. Который так недружелюбно обратился ко мне – «Девушка». Ну а я, что ж… Я человек простой. Вижу ментов, думаю, что за мной. Поэтому кинула в них чемодан со всем, нажитым непосильным трудом, и с визгом сиганула в кусты. В кустах проходил оупен-эйр местных бомжей, после утомительных возлияний.
Самое запоминающееся в процессе моего незапланированного визита в это высокое собрание, что мое, оскверненное нашими железными дорогами тело, несмотря на затрапезный внешний вид и запах, местный бомонд идентифицировал, как «мадмуазель». От неожиданности запнулась за первый же организм и всей мордой лица впендюрилась в кустарник. Поэтому, к остальным моим эпидэрсиям, после поездки, добавились вспухшие царапины с кровавыми полосами на верхней половине туловища.
Органы правопорядка извлекли меня из цветника маргиналов, сообщили о туалетной бумаге, прилепившейся к моему ботинку, вернули чемодан, и попросили дыхнуть. Я дыхнула, они потеряли сознание. Шутю! Позеленели малеха, да и ушли, сверкая портупеями.
Закончив предаваться сладостным воспоминаниям о путешествии, со скрежетом отодвинула стул и плюхнулась на него.
– Как вам живется, независимо от родителей? – с маниакальным упорством пытался втянуть меня в разговор глава города.
– Ничего хорошего. Только стала независимой от родителей, тут же стала метеозависимой.
– Это как?
– Утром проснулся, давление 90 на 60, крууууутоооо, живем дальше.
– Почему такое низкое?
– Был брошен вызов организму. Как физический, так и эмоциональный. Всосала ящик пива. Два дня лежала при смерти.
– Зачем?
– А чем еще можно у вас заняться?
– Ну… – мэр задумался и растерянно посмотрел на мужчин. Те посмотрели в ответ, с интересом, превышающим мой раз в пятьсот. – Я…
– Вернемся к обсуждаемому вопросу. – встрял участковый – Почему вы где, когда вас нет?
– Что? – приподнял брови хозяин кабинета.
– В смысле, про потерпевшего, что можете сказать?
– Что сказать про него... Он с Марьей Семеновной дружил.
– С ней не поговоришь, она же тоже, того…
– Это какая «того»? – Уточнила я.
– Которая да месяца назад погибла.
– Аааааа, помню-помню, «был найдет труп, состоящий из девушки прекрасной красоты»?
– Да. – улыбнувшись краешками губ, ответил Автокран.
– Так, че, к кому нам пойти, информацию собрать? – поторопил мыслительный процесс мэра Михалыч.
– Я предлагаю вам сходить с Марком к начальнику службы безопасности. – ответил, подумав, мужчина.
– А Марк у нас, кто? – уточнила у хозяина кабинета.
– Мой секретарь и сын.
Я посмотрела на закрытую дверь. Мэр нажал на селектор и вызвал к себе помощника.
– Марк, проводи Шурочку к Семену Олеговичу. Попроси, чтобы он предоставил всю необходимую информацию.
Черноглазый поджал губы, скользнул по мне взглядом, кивнул отцу, развернулся на каблуках и стремительно поскакал из кабинета.
– Э! Кабальеро, ты что так сиганул? Боишься, что я тебя женскими ласками награжу? Не мечтай. Там, где я, там горе, пожары, голод и бандероли.
– Кто? – послышалось из приемной.
– Ну, хоть слышит хорошо, и то хлеб. Веди, говорю, меня, Индиана Джон, в храм Судьбы.
Секретарь вихрем внесся обратно, с перекошенным лицом схватил меня за руку и выдернул в другую комнату. Перемещались по теремку мы так же. Оп-комната, оп-размытое пространство, оп-другая комната.
Притащил меня этот любитель кучерявых блохастиков в маленький кабинетик. На столе стояла открытая коробка шоколадных конфет. Запустила руку в нее, вытащила конфету и запихала в рот.