– Праздник урожая.
Я стопорнулась и осмотрелась.
– Осень пришла? – спросила, озадаченно оглядывая цветущие деревья и зеленую траву.
– Почему осень?
– Ну… Урожай, это же помидоры, кабачки, брюква. Батат, в конце концов.
– Про батат я тебе потом расскажу, дома. – Василь Иваныч подтолкнул меня и потащил в сторону дома.
Дома нас покормили «чем бог послал». Бог, в жилище одинокого мужика, послал только коллекцию вин и крепких напитков. Но, до вечера, крепкие напитки от нас экспроприировали. Пришлось дегустировать то, что было доступно. Ну, как дегустировать… Мы дегустировали, Василь Иваныч тупо напивался. Из закусок было что-то скрюченное, зеленоватое, и, даже, уже вполне себе идентифицируемое, как отдельная форма жизни. Трогать это не стали, решили, что не такиуж мы и голодные.
– Так, шо ты хотела знать про урожай, птичка моя? – спросил тепленький демиург, пьяненько подперев рукой щеку.
– Ну, вообще! Что это за праздник. Да еще и без помидорок.
– Ну… Ты же понимаешь, что урожай, это рождение чего-то?
– Ну.
– И это не обязательно помидоры.
– Тыква?
– Прикрой темы флоры и перейди в фауну.
В этом месте меня слегка клинануло. Я поняла, что я нифига не Дарвин, и так быстро в моем мозгу процесс эволюции от дуба к лосю не происходит.
– Не понимаю… В чем соль?
– В перечнице. – встрял оборотень. Василь Иваныч посмотрел на него с уважением.
– Ладо, вернемся к помидорам. Сегодня праздник пестиков и тычинок, чтобы потом получить «урожай».
Мои мозги крутились где-то на орбите, пытаясь состыковаться с кораблем Мир.
– То есть… Сегодня… Все будут… Да? У всех?
– Да.
– Ужас!
– Почему? – спросил надегустировавшийся Говард и смотрящий в мою сторону с вожделением.
– Это же дикость! Вы же не собаки!
– Кто это? – уточнил оборотень.
– Ну, как, это волки, прирученные людьми. – у волка брови стартанули в поисках затылка.
– Зачем?
– Ну, поясняю с чисто антропологической точки зрения, следи за мыслью, «были дикие, стали домашние». – озвучила логическую цепочку Говарду, тот отреагировал складкой на лбу и закушенной губой.
– А мы, что, дикие? – спросил он у Василь Иваныча. Тот в ответ неопределенно пожал плечами. – Ладно. Подумаем над этим. Но, завтра.
И этот нехороший гусар закинул меня на плечо и потащил в эпицентр разврата. Демиург колыхался позади.
Прибыли мы на место, на какую-то поляну. По центру костер горит, вокруг танцуют, обнимаются и обжимаются мужчины и женщины разных возрастов.
– Я же вам чужой человек! А они при мне, вона чё! Чувство такта, как я посмотрю, вышло у всех с потом. – бубнила, жадно разглядывая стройные, сильные и гибкие фигуры. И тут к нам подошло несколько разгоряченных девушек.
– Говард! Это что за лягушонка? – спросила чернявая и дородная деваха, указав на меня подбородком.
И наш протеже потек, загрустил и стал смотреть на нее, как побитая собака. Ну, к Нострадамусу не ходить, опрокинула она нашего знакомца на нежные чувства. Во мне проснулась «Яжежмать»!
– Говард! Миллион раз тебе говорила, «не ходи в чужой монастырь со своими проститутками». – что к чему? Девки напряглись, у чернявой глаза загорелись, как в сказке «Огниво». – И вообще, почитай мне что-то из своих стихов. Из неизданного.
Гарольд дернулся, как от разряда в 3000 вольт, а потом застыл соляным столбом с перекошенным ртом. От радости или от горя, непонятно. Девульки растворились в пространстве.
– Вы что сделали? Какие стихи? Надо мной же вся стая ржать будет! – несчастный засунул всю пятерню себе в шевелюру и дернул, видимо, пытаясь снять скальп и смыть позор кровью.
– Ну, прости ее. Она дура. Даже несмотря на внешность. – посочувствовал волку Василь Иваныч. Я с осуждением посмотрела на этого «шамана-целителя», спешащего на помощь страждущим. Если помню, то говорят, что «умная, не смотря на внешность». А здесь, что ж… Я и недалекая, и некрасивая?
– Да я, я, я… Да тебе еще завидовать будут! Мне бы только платье красивое!
– У меня нет платьев. – обреченно сообщил оборотень. План шел по бороде…
– Ну, все, тебе хана. – по-дружески потрепал по плечу волка демиург.
Я развернулась и понеслась в сторону дома вожака! У небо по-любому есть платья! К такому мужику не могут не ходить девушки. Он, как бы, уже с самого рождения был хорош собой и холост.
В доме никого не было, но дверь была не заперта. И я быстро проскакала по комнатам, уговаривая себя, что это не кража со взломом, это спасение жизни утопающего.
Платье действительно нашлось! Оно висело на манекене, в центре отдаленной спальни. Здесь же находилась косметика и различные шпильки-заколки.