Я надела платье фасона русалка, с выдающимся декольте, подняла вверх волосы и нанесла боевой раскрас, сделав акцент на глазах. Проще – захреначила на все верхнее и частично нижнее веко смоки айс. Что сказать, чудо-чудное, диво-дивное!
К поляне шля виляя бедрами и уперев одну руку в бок. Мой приход произвел фурор. Практически все, и мужчины, и женщины, застыли на одном месте и в одной позе. Поискала глазами Василь Иваныча. Он был, как снег. Красивый, белый, но на земле.
Займусь им позже. Я же здесь для другого. Я пришла спасать загубленную мной же репутацию. Поэтому двинулась, раздвигая собой толпу, к жертве моей неуемной фантазии.
– Говард, потанцуем? – предложила мужчине и протянула руку. Тот засиял, как галогеновая лампочка.
Но, в мою конечность, неожиданно вложили какую-то записку. Я растерялась, впихнула ее в декольте и ринулась танцевать и фестивалить. После первого же танца потребовала привала рядом со своим компаньоном. Вернулась к демиургу, растолкала его и потребовала прочитать послание.
– Василь Иваныч! Ну! Василь Иваныч! Что написано?
– Право первой ночи требуют.
– Кто? У кого?
– Вожак. У тебя.
– Какой первой ночи? – переспросила, нервно соображая, о том ли я думаю.
– Как какой? Той, когда вы всю ночь пряники перебирать будут.
– Опять в мозгу у меня ковырялся? – на мой вопрос Василь Иваныч всхрапнул и снова отключился.
– Скучаете? – спросил низкий, хрипловатый голос сзади. Прямо дежавю… Обернулась. Позади стоял вожак стаи. Не дракон, и то хлеб.
– Аммм… А что?
– Вы так прекрасны, так эротичны, так притягательны. Я готов вас носить всю жизнь в зубах. – я представила и вздрогнула. В мозгу нарисовалась картинка, со мной, перекушенной пополам здоровенным волком, и болтающейся в пасти, как тряпичная кукла. Мужчина сделал шаг ко мне.
Синхронно сделала шаг назад.
– Мы созданы друг для друга! – продолжал осаду Ля Рашели мужчина. Я про себя подумала – «Звездит, как Троцкий!».
– Вы получили мою записку? – и припирает меня к дереву, тщательно изучая, пока глазами, все, что втиснуто в платье. – Вы готовы завести со мной волчат? – Я молчала. Не мои это кочки и прыгать по ним я не собираюсь. Поэтому, включу дуру, а там, куда кривая выведет.
– А вы не сильно торопитесь? Уважаемый! – раздалось за спиной моего потенциального насильника голосом Василь Иваныча.
– Почему? – вожак обернулся и уперся недобрым глазом в демиурга.
Василь Иваныч стоял позади него, как плодоносящий кактус. Три пера на голове были разбросаны ветерком, сам увешан бутылками.
– Ну, она мадмуазель с претензией. Делай предложение. – я страшно икнула, Василь Иваныч подмигнул мне, вожак задумался.
Немного подумав, он сделал предложение всего, что смог наскрести: сердце, почки, рука/лапа, дом, стая.
Я ответила, что я «хозяйка своей судьбы» и брак по расчету – это не мое. Но предложение оценила.
– Мы не помешали? – раздалось зловещее из эпицентра праздника. Мы синхронно повернулись. На полянке, с лицами, перекошенными крайней степенью бешенства, стоял Еся и правитель драконов. Причем, бешенство такой степени, что они вдвоем могли насмерть перекусать весь юрский период.
Что сказать! Начиналось все неплохо. Дракон, несколькими емкими фразами, погасил либидо вожака на неопределенное время. Вожак взгрустнул. А когда он грустил, он доставал любимый таз и шарашил им всех вокруг до появления молний в глазах несчастных. Ситуация накалялась и грозила членовредительством!
– Бежим! – скомандовал Василь Иваныч и потащил мою тушку в сторону леса. Во время побега я случайно наступила на хомяка, который пискнул и завалился на бок. Пришлось сунуть его в декольте. Добежим, захороню со всеми почестями, все же жизнь его так трагически оборвалась именно из-за меня.
– Стоять! – неслось нам вслед, голосом вожака. Обернулась. Тот стоял с оторванным воротником, царапиной на лице и простреленный насквозь моим побегом!
Бежали мы долго! Туфли промохала, платье разорвала аж до нижних девяносто.
– Все! Уходим в глухое подполье! Будем пробираться… ну, до куда доберемся. – хрипящим голосом, шумно дыша, сообщил Василь Иваныч. – А сейчас привал!
И демиург уснул под деревом, как усталый моряк на обломках каравеллы. Я прилегла рядом, сон не шел.
И тут я вспомнила про хомяка. Достала его, положила в ладошку. Животное лежало пузом кверху, раскинув лапки, приоткрыв пасть и не подавая признаков жизни. Потыкала в тушку пальцем, подула в маленькие зубки, подергала лапки, пытаясь провести реанимацию. Хомяк не двигался, пульс не прощупывался. Я просто не знала, где у хомяков пульс. Погрустила, нашла палку, покатала хомяка в ладошках, чтобы сделать его пушистым и проводить в последний путь красивым!