К тому же в дверь снова забарабанили.
Три морские ведьмы, все запыхавшиеся и в прибрежном песке, перебивая друг друга, наговорили такого, что у Крама глаза на лоб полезли.
– ..Чего?! Что она сделала? – переспросил он, не особо доверяя своему слуху.
– Освободила Акатоша! Кадма там, и они…
– Все живы? – тут же собрался Крам, на глазах становясь из домашнего уютного котика собранным хищником.
– Живы. Тебя зовут, Кадма одежду просила принести…
– Соберите еще Грата, Фрина, сыновей их, и пусть они еще кого прихватят, – крикнул Крам ведьмам, со всей дури хлопая хлипкой дверью об косяк, и повернулся к Игору, который не особо понимал, что происходит.
– Ты знал, что твоя девчонка собиралась Акатоша освободить?
– …! – в шоке выдохнул Игор.
– Значит, не знал, – резюмировал Крам и сорвался с места. Быстрее! Мало ли что у освободившегося бога разрушения на уме. Только бы успеть… Игор, не будь дураком, подорвался следом, параллельно пытаясь сообразить, что такое нашло на обычно спокойную и выдержанную иномирянку. Да и, честно сказать, до конца он не верил, что она это сделала.
Ровно до того момента, пока не оказался на песчаном берегу. Море почернело, но оборотень не ощущал аромат его предштормовой свежести: все перебивал терпкий, душный запах костра, повисший над всем побережьем. А в отдалении фигурка иномирянки размахивала руками и, крича, поторапливала их. Вот… Зараза!
***
Акатош посапывал на песочке, Кадма рыдала, стоя на коленях. Я старалась привести ее чувство, трясти за плечи. Руки чесались влепить ей пощечину, чтобы пришла в себя, но я боялась, что в таком состоянии она легко меня прикончит.
Прибежавшие оборотни сообразили быстро. Крам, мгновенно оценив обстановку, оттеснил меня, присел перед Кадмой, обнял, что-то ласково заговорил. И она, наконец, пришла в себя. Успокоилась, шмыгнула носом.
Остальные оборотни кучкой стояли перед лежащим Акатошем, явно не понимая, что делать: то ли добить, то ли помочь. Сомнения развеяла Кадма.
– Акатош… Не такой, каким мы его представляли. Помогите отнести его в наш дом.
Вздох облегчения был тихим, но отчетливым. Все засуетились: слишком уж ответственное дело – таскать аж целого бога. И в этой суете ко мне со спины мягко и плавно подошел Игор.
– Что случилось? Зачем ты это сделала?
Я обернулась. Его желтые глаза смотрели на меня удивленно, но спокойно, в них не было ни вины, ни раскаяния. Все правильно – мне он ничего не обещал и в няньки ко мне не нанимался. Но это выражение его глаз больно царапнуло по сердцу. И я холодно и злобно процедила:
– Потому что никого больше рядом не было. Пока ты… хм… спал, случилось кое-что.
– Что могло случиться за одну ночь? Я вообще думал, что ты с ведьмами.
– М-м-м… Дай подумать… А, точно, вспомнила! Послушала болтовню Хен, потом чуть не умерла, когда меня укусила ядовитая акатошева тварь, потом ведьмы от меня из-за этого отреклись и прогнали с праздника, запретив приближаться к морю и к ним. Потом я спала на берегу под открытым небом в незнакомом месте с враждебно настроенными ко мне людьми, ну или кто вы там. Потом поболтала с Каспадой, всю ночь снимая с ее тела острые ракушки… Так… Ничего не забыла? Вроде нет. Потом она попросила освободить Акатоша. Я хотела найти тебя и поговорить с тобой, искала и нашла. В кустах, в неглиже и со знойной красоткой. Ага… А вот дальше я немножко захотела самоубиться, я же натура творческая, закидонов у меня выше неба. Самоубиться не вышло, но хоть так решила подгадить, и отдала архей Акатошу. Во-он он, лежит и не квакает, да и вообще он отличный парень, и Кадма признала в нем любимого дедулю, который учил ее удить карася. Вот такие у меня новости, товарищ оборотень. А тебя чего нового? Как день прошел?
Я с наслаждением смотрела на вытягивающееся лицо оборотня, с мрачным удовлетворением отмечая на нем проступившее в морщинках и выражении глаз чувство вины. Он молчал, глядя на меня, как побитая собака. Я тоже не собиралась ничего говорить. Дальше его ход.
– Я не знал… Даже представить не мог! Прости…
Ну, хотя бы извинился.
– Поговорим позже, – сухо отрезала я. Оборотни уже подхватили Акатоша и потащили его в свое логово, поэтому мы стояли на берегу одни. Идти с ним вдвоем мне не хотелось.
Я побежала вперед, пытаясь догнать процессию.
– Женя! Что ж ты за человек такой, – выдохнул Игор, подстраиваясь под мой шаг, – с тобой каждый день как на пороховой бочке.
Это он меня обвиняет?! Да видала я этот мир, этих Акатошей и Каспад в гробу! Мне этот чокнутый мир с самого начала ничего хорошего не дал! Да он сам… Сам! Пошел за мной, я не звала и не просила!