Граф кивнул. Он не слышал от иномирянки ни одной просьбы или жалобы – она молчала, односложно отвечала на вопросы и почти весь день проспала в карете. Вечером, на стоянке, потребовала полотенце и большой кувшин воды, спокойно выпила предложенный ей сонный отвар, стянула из графской кареты плед, завернулась в него и легла спать в окружении людей Ирдана и горного посольства.
Ее ни капли не волновало, что она единственная женщина в окружении пары десятков мужчин, что за ней следят ежесекундно, не было ни смущения, ни кокетства. Просто ледяная скульптура.
Она только пробормотала, что сказки откладываются на завтра, и спокойно уснула.
Если граф чего и ожидал, то точно не этого. В его представлении женщина не могла так себя вести в подобной ситуации. Он бы не удивился попытке соблазнения, не удивился бы бесконечным слезам и глупым попыткам побега. Даже торгу бы не удивился, но точно не тому, что происходило.
И это было бы идеально, если бы не было так непонятно.
– Она и барона, который ее на балу похитил, назвала старым козлом. И даже не дернулась, когда он нож у горла держал…
Граф кивнул. Эту часть событий оборотень изложил ему в красках, только утаил пару особо важных моментов.
– Да-а-а… Ладно, пусть молчит, нам же проще.
– Да, проще, – тенью отозвался оборотень.
***
Мне снова снилась саванна. Низкие потрепанные кусты, невысокие кривые деревья. Антилопа, удирающая и поднимающая столбы пыли где-то в отдалении.
Я услышала рык, резко обернулась.
Мавен. Опять с львиной мордой, в роскошном платье и с огромной алой пастью. Она улыбалась, и от этого мне стало так жутко, что я завизжала. Но не могла сделать ни шагу.
Мавен-львица прыгнула на меня, сбила с ног. Тяжесть ее тела придавила меня к земле.
– Я тебя съем, – прошептало мне это чудовище и лизнуло мою щеку языком, – ты вкусная, слад.... Фу! Гадость! Дрянь!
Мавен отскочила, отплёвываясь и щелкая зубами. Черные глаза без зрачка смотрели на меня с ненавистью.
– Ты – гадкая девчонка! Противная, горррькая! Фу! Где твой сладенький архей? Где? Где?!
Она завизжала, и от этого визга я, наконец, проснулась.
…Твою ж!
Что за дрянь мне опять снится? Сердце колотилось, как безумное.
– Ты проснулась? Вовремя. Пора ехать.
Я обернулась на голос.
Было еще темно, небо только-только стало светлеть. Даже звезды еще не растаяли. Рядом со мной сидел мой давешний спутник.
– Ты кричала во сне… Почему?
– Может, потому что меня убьют через несколько дней? – меланхолично заметила я и зевнула. – Если тебе очень хочется, могу смеяться и пускать слюни от счастья, а потом с визгом радости отдать свой архей вашему королю и сдохнуть с ощущением выполненного долга.
«Викинг» неожиданно ухмыльнулся.
– Лучше не надо. Вставай, провожу.
Он протянул мне руку, и я не стала отказываться. Хотелось ощутить хоть какое-то человеческое прикосновение после моего дикого сна.
Его ладонь была огромной, теплой, и я неожиданно успокоилась. Так, за ручку, как две дружилки, мы дошли до нашего фуража.
Уже вовсю сновали туда-суда люди посла и королевы. Их было очень легко различить, и они даже не смешивались: неприметные серые плащи королевы и бородатые крепыши в черном – графа-шута. Кстати, почему шута? Из-за горба и неразвитой руки, или это погоняло такое?
Кто-то уже развел костер, потянуло дымком и запахом жарящегося мяса. Я снова зевнула, пригладила ладонью торчащие волосы. На меня напало странное состояние покоя и умиротворения. То ли я уже устала нервничать, то ли мне опять споили их местные травки. Надеюсь, они не вызывают привыкания. А то окажусь дома, плотно подсевшая на иномирную траву… Ой как не хотелось бы.
Я по долгу службы часто видела тех, кто подсаживался. «И пусть сия чаша меня минет», как говорилось кем-то там…
Вокруг меня и моего спутника, который усадил меня на завалинку и расположился рядом, образовался небольшой кружок отчуждения. Горбатый куда-то делся, скорее всего, дрых в своей карете. Он все ж таки целый граф. Остальные члены отряда сидели поодаль, но взглядами нас одаривали – контролировали.
– Будем знакомы? Я – Игор.
«Викинг» посмотрел на меня вполне доброжелательно, вопросительно приподнял бровь. Ловко вручил мне тарелку и кружку с горячим напитком, двигаясь при этом с завораживающей грацией. Красавчик все же…
– Евгения, – неохотно ответила я, раздраженная своей симпатией. – А зачем тебе знать мое имя, Игор? Чтобы поставить свечку за упокой, или как там у вас прощаются с усопшими?
Мое ехидство не произвело на него никакого впечатления.