– Ты была такой потерянной после казни Фреи, –продолжал Кольбейн пылко, – я хотел дать тебе время прийти в себя, а в день, когда мне нужно было уезжать с императором, чтобы вступать в права престолонаследия, я хотел написать тебе, но потом вспомнил, что ты не умеешь читать! Но мне даже в голову не приходило, что после всего, что произошло между нами, после всего, что я тебе сказал тогда в саду, ты возьмешь и безжалостно уедешь, исчезнешь, не оставляя после себя никаких следов. Я был потрясен, я был просто убит, когда вернулся и не мог нигде найти тебя, я ходил, как дурак, пугая слуг, по заднему двору, везде ища тебя, и не находя. Ты хотя бы представляешь, в какое отчаяние повергла меня тогда?
–Кольбейн, я… – прошептала было Елена.
– Этого не произошло, если бы ты верила мне, верила в мои чувства. Тогда не было бы этой кошмарной разлуки, этих страшных месяцев, когда я не знал, где ты и что с тобой. О, Елена, почему ты была так жестока?
Последнюю фразу Кольбейн прошептал уже целуя ее, сначала нежно, чуть касаясь, но уже через секунду губы его стали ревнивыми и страстными. По телу Елены пробежал ток, не осталось больше страха, сомнений, упреков. Кольбейн здесь! Он вернулся к ней! Он ее целует. И ее губы раскрылись, впуская внутрь его горячее дыхание. Чувства захватили их.
– Кольбейн,– шептала Елена, вся сгорая от любви и страсти,– я так ждала тебя, так отчаянно ждала.
– Почему ты не верила мне, любовь моя? – спрашивал он, целуя ее шею, ее открытые плечи. – Я никогда не предам тебя.
– Как я могла тебе верить, – отвечала она, дрожа всем телом,– ведь ты был таким разным в ту пору. Мне было сложно понять тебя. В какой момент ты был настоящим?
Кольбейн посмотрел на неё, в его глазах читалась такая нежность, такое обожание, что Елена невольно улыбнулась и поднесла руку к его щеке.
– Сейчас, Елена, в данную минуту, я настоящий, – прошептал он,– ты мне веришь?
– Да, верю! Я так люблю тебя! Не покидай меня больше никогда! – и она прижалась к его груди.
– Это ты покинула меня. И эти месяцы вдали от тебя сильно меня изменили. Покорежили.
Кольбейн горько усмехнулся.
– Я уже не тот, кем был, когда ты впервые встретила меня.
Елена посмотрела на маску.
– Это из-за падения в огонь?
– Да.
Она потянулась к ремешкам, крепившим маску к голове. Но Кольбейн схватил ее запястье.
– Не стоит, Елена, – произнес он, растеряно улыбаясь, и в глубине его глаз она увидела страх и неуверенность.– Там уже ничего не осталось. Только тень.
– Мне все равно, я не боюсь. Это ты, твое лицо, и я буду любить его, – и она расстегнула ремешки, маска упала. Последние солнечные лучи осветили страшные рубцы на щеке и лбу. Закат сделал их еще более красными, еще более отчетливыми. Кольбейн замер, было видно, что внимательный взгляд Елены мучает его.
– Ну, что? Как тебе это зрелище? – спросил он насмешливо, чтобы скрыть боль. – Уже не тот красавец, каким ты меня помнишь.
Елена подняла руку и с нежностью провела по маленькому красному рубцу над бровью. И вдруг потянулась и поцеловала, сначала бровь, а затем и глаз.
– Как же ты красив, – шептала она, чуть дыша. – Невообразимо красив. О, Кольбейн!
– Ты не исправима, – улыбнулся он, жадно притянул к себе и поцеловал.
***
Солнце уже давно село за горизонт, то тут, то там на небе загорались первые вечерние звезды, волны тихо набегали на песок прямо к ногам влюбленных, время для которых замерло.
– Я хочу немедленно забрать тебя, – сказал Кольбейн, – чтобы ты наконец стала той, кем должна была стать еще осенью.
Елена посмотрела на него.
– Кем же?
Кольбейн улыбнулся.
– Закрой глаза.
Елена подчинилась. Она почувствовала, как по безымянному пальцу левой руки что-то скользнуло. Она открыла глаза. Это было кольцо с красивым розовым камнем. Елена испуганно взглянула на Кольбейна.
– Это кольцо мой дед носил у себя на груди. Оно принадлежало его второй жене.
– Твоей бабушке?! – воскликнула изумленно Елена.
Кольбейн кивнул.
– Мы, Наттеньеры, бываем порой очень странными. Жестокость в нас часто сочетается с ранимостью. Таким был мой дед, почти не помнивший первую жену, мать императора Рагнара. Но зато он, как сумасшедший, любил вторую жену, которая рано скончалась, едва на свет появился мой отец. Перед смертью он отдал мне это кольцо. Это розовый бриллиант.
Кольбейн взял руку Елены и поцеловал.
– Его должна носить только ты, Елена. Моя невеста. Моя жена. Единственная моя императрица.
От этих слов Кольбейна Елена ощутила, как слабеют ее ноги. Что он делает? Совершенно растерянная, она поднесла руку к голове. «Разве это возможно?! – не верила она, – разве возможно для меня такое счастье?»