А еще Дима необычайно спортивен и вынослив. Однажды я подсматривала за ним, пока он занимался в домашнем тренажерном зале.
То, с какой силой и как долго он бил грушу, и как при этом перекатывались его мышцы, заставляло восхищаться им.
А когда он снял ставшую мокрой от пота майку! Мм, мама дорогая! Я вцепилась в косяк двери, чтобы не подойти к нему.
Вообще, чем больше я узнавала мужа, тем отчетливее понимала, что он добрый, и надежный человек.
Вот только на мне его эта доброта почему-то заканчивалась".
Эх, Катя, Катя!
Теперь-то я тоже не понимаю, почему ОНА? Как, живя с ней рядом, я не смог разглядеть всех этих хороших её черт? Почему не обращал внимания на мелочи, ставшие сейчас такими важными?
Ведь пусть прошло не так много времени с момента Катиного исчезновения, а я уже чувствую разницу.
Потому что ужин, сделанный поваром-профессионалом, … не такой.
И вещи, вещи сложены в шкафу… не так.
И теперь я больше не замечаю цветов, которые всегда присутствовали в доме в больших количествах.
Сначала меня это раздражало – куда ни кинь глаз, всюду стоят всевозможные букеты. И это не дорогие розы или какие-нибудь там, я не знаю, герберы.
Нет, это были небольшие букетики полевых цветов, которые разносили по дому специфичный, не благородный запах.
Но теперь, когда цветов не стало, мне их не хватает.
Я только сейчас заметил, что без них обстановка становится скучной.
Получается, что жена, пусть и незаметно, но привносила в мою жизнь хорошие моменты.
И насчет благотворительности – никогда не считал это чем-то особенным. Если есть возможность, почему бы не помогать? В конце-то концов, не последнее же я отдаю.
Я снова смотрю на ставший теперь родным почерк и опять читаю в каждой строчке хвалебные оды самому себе.
Блиин. Ну не могла она так думать обо мне! Ведь еще совсем недавно Катя уверяла, что ненавидит меня.
И эта ненависть была для меня понятной, я бы сказал заслуженной.
Но похвала с её стороны? Она обескураживает, заставляет чувствовать себя виноватым, и это мне совсем не нравится.
Сколько обид я ей нанес! Начиная с момента нашего замужества и заканчивая последним днем, когда я видел Катю, я старался её игнорить.
А она собирала крупицы информации обо мне из подсмотренных документов или случайно оброненных фраз.
И я совсем не замечал того, что она наблюдала за мной, узнавала мои привычки, черты характера.
Например, даже не обращал внимание на то, что когда злился, я начинал отбивать дробь пальцами правой руки по костяшкам левой. Или, если задумывался, то начинал сам себе массировать шею. И кто бы мог подумать, что Катя заметит эту мою странную анатомическую особенность – когда я говорю не правду, у меня дергается кончик носа.
Даа, жена подмечала все. Она изучала меня, как профессиональный психолог изучает своего пациента. Складывая меня по крупицам, рисовала общий портрет.
И портрет с её слов получался… восхитительным.
Уж каким, каким, а восхитительным я не был никогда.
И вроде бы даже не придерешься – в её дневнике обо мне ни одного слова неправды нет. Но в тоже время Катя ТАК исказила эту реальность, что там, где надо бы ненавидеть меня, она … любила.
"12.09.17.
Сегодня я впервые увидела её. Не на красиво сделанных снимках, где она была счастлива с моим мужем. Не в строчках её рассказов.
Нет. Я встретила Марину в поликлинике.
Я выходила от своего гинеколога, когда увидела, как высокий мужчина, прижав стройную девушку к себе, ободряюще гладит её по спине.
Я не видела её лица, но узнавание было мгновенным.
Оо, эти рассыпанные по плечам рыжие волосы, эти тонкие руки-тростинки с изящными пальцами, которые сейчас обвивали шею незнакомого мужчины. Эта королевская осанка, показывающая всем и каждому, кто тут "главный экспонат".
Я бы узнала их везде.
Настолько хорошо я выучила Марину спустя сотни высланных мне фотографий.
И еще. В душе проснулось какое-то злорадство.
Возможно, Марина не так искренне любит Диму. Ведь обнимает же она сейчас молодого человека. Всем телом прижимается к нему.
Девушка не замечает моего внимания. А вот врач, с которым она стоит рядом, пристально смотрит на меня, и, спустя несколько секунд, толкает её в плечо.
Мне бы уйти. Развернуться и убежать.
А я не могу.
Это как увидеть восьмое чудо света. Или все равно, что стоять и смотреть, как к тебе приближается гигантская волна – ты понимаешь, что спастись уже не сможешь. И просто стоишь, восхищаясь мощью стихии, пряча глубоко внутри свой страх.