– Головная боль и жар? Должно быть, в него плюнул песком ручейный ядонос, говорят, эти твари обитают в северных притоках Чезяня. Положите ему под перину корень дикого имбиря, только так, чтобы он не знал. Верное средство, так вылечили моего дедушку…
Я вздохнула и пожелала неведомому больному удачи – здесь, чтобы лечиться, нужно обладать железным здоровьем. На некоторое время меня оставили в покое, позволив предаться своим мыслям. В один из моментов я вдруг осознала, что в забывчивости грызу уже третий или четвёртый по счёту стебелёк маринованного бамбука. Но если в нём и было что-то ядовитое, то я уже проглотила достаточно и бросать недоеденное смысла не было.
Но параноидальные мысли оказались напрасными – бамбук никак на моё самочувствие не повлиял. А по возвращении во дворец меня ждали новости о расследовании. Оказалось, что отравительницу нашли – одна из работниц кухни созналась и не просто созналась, а привела подробности, исключающие самооговор. Причина была банальна – деньги, такая куча деньжищ, какой она за всю свою жизнь не видела. Хватит на приданое и себе и сёстрам, а то исправник Привратной гвардии уже намекает, что родители хотят его женить, да не на бесприданнице… Ладно, это лирика. Главное было то, что и деньгами, и ядом её снабдил евнух из Службы Бокового дворца. Евнуха нашли убитым, но на этот раз убийцы поспешили и оставили следы, так что исполнителей удалось вычислить. Правда, они сбежали из дворца, но вырваться из столицы с её тотальными проверками на воротах не так-то просто. На всякий случай Кей всё же разослал подчинённых на все близлежащие станции, трактиры и переправы.
– Вам людей и средств хватает? – спросила я. – Если что-то нужно, то требуйте без стеснения.
– Благодарю ваше величество, – Кей и не подумал отказываться. – В ближайшее время я представлю вам примерную смету.
Я кивнула. На такое серебра не жалко.
Дни снова покатились к зиме, то поливающей дождями, то засыпающей землю снегом. Введение монополии на соль и железо оказалось верным ходом, и уже ко дню Зимнего солнцестояния казна пополнилась существенной суммой. Если так пойдёт и дальше, можно будет приступить к осуществлению многих задумок куда раньше, чем я рассчитывала.
Конец истории с отравлением наступил ещё до наступления нового года. Убийцы четыре месяца отсиживались в своём убежище, но Кей тоже отрастил недюжинное терпение, не давая своим подчинённым расслабиться и перестать искать и ждать. В конце концов все трое оказались схвачены: рядовой гвардеец и ещё пара евнухов. Как выяснилось, прятал их у себя один из сановников.
– И ведь он искренне озабочен благом государства, что самое обидное, – хмуро сказал Кей, комментируя представленный мне протокол допроса.
– Но его понятие о благе расходится с моим.
– Даже не в этом дело. Он считает, что правление женщины нарушает порядок вещей, и это обязательно откликнется грядущими бедствиями. Если курица возвестила утро, дому конец – так он рассуждает. А ведь неплохой человек, мог бы спокойно жить и исполнять свои обязанности и вскоре уйти в отставку. Даже не знаю, как его допрашивать – у него слабое сердце, пришлось даже принести ему чёрную курицу во время беседы.
– ЗАЧЕМ?
– Курицу прикладывают при болях в сердце и внутренностях, это помогает изгнать болезнь…
Я невольно шевельнула бровями, но от комментариев воздержалась.
– Расспросите его семью и домашних. Если он не в одиночку всё задумал и осуществил, должен же он был встречаться с сообщниками.
– Премного благодарен вашему величеству за совет, – иронично поклонился Кей, и я осеклась. И в самом деле, вздумала давать советы профессионалу.
Сообщников действительно нашли, вот только главных желаемых мишеней – вана Лэя и гуна Вэня – среди них опять не оказалось. Оставалось лишь ждать и надеяться, что либо эти персоны возьмутся за ум, либо всё же однажды позволят поймать себя на горячем.
– Приветствую ваше величество. Желаю вашему величеству долголетия и процветания.
– Вставайте, сановник О. Что привело вас ко мне?
О Тинзе выпрямился и улыбнулся со сдержанной гордостью. Именование «сановник» явно до сих пор доставляло ему прямо-таки детское удовольствие.
– Если ваше величество не затруднит, ничтожный хотел бы обратиться с просьбой.
– Что за просьба? – я не удивилась. Теперь я в полной мере понимала, почему оба моих мужа так поражались и даже обижались из-за того, что я у них почти ничего не просила. Просили все и обо всём, это не считалось чем-то зазорным, наоборот, придворные здраво рассуждали, что коли дитя не плачет, мать не разумеет. Даже Кей, воистину служивший не за страх, а за совесть, и тот уже обратился ко мне с несколькими просьбами, и отнюдь не только по делам своей армии Стратегической искусности. А поскольку всех не осчастливишь, приходилось искать баланс, чтобы не обижать людей постоянными отказами и не создавать впечатления, что верная служба не приносит никаких выгод, но в то же время не давать сесть себе на голову.