Если понравилось, не забывайте поддерживать лайками и комментариями!
Глава 6 «Ненавижу…»
Чьи-то голоса. Они мешают спать. Как мерзкий писк комаров летающих надо мной ночью и пытающихся сесть, чтобы выпить крови. Прошу их замолчать, но в ответ что-то бьет в грудь. Тело вздрагивает. Если это и комары, то очень большие, с ладонь не меньше.
Прикладываю не малые силы, чтобы открыть глаза.
Передо мной стоят четыре человека. Нет, не в белых халатах, какие были в моем сне. Эти ужасные хари, даже врагу не пожелаешь увидеть с утра.
Тело немеет. Чтобы убедиться в своей догадке, смотрю на дверь, находящуюся за ними. Горит красная лампа - значит в лагере мертвец. Прислушиваюсь. Сирены нет. Замечательно, мое тело снова ходило, пока я спал. Именно по этой причине я не могу спать где-то, кроме этого места.
Снова удар. Ух. Электрический заряд бодрит! Только отходняк мучительный. Кстати, нужно приготовиться к нему.
Удар. Писк. Не хватило силенок. Зато в голове все помутнело. Еще удар. На этот раз, сердце не подвело. Тело содрогнулось, напряглось. В эти секунды, всегда, кажется, что глаза вот-вот выскочат. Еще одна волна дрожи. Глубокий вдох. Лампа над дверью гаснет.
-В следующий раз, можно понежнее? - Мой голос охрип и еле слышен, но медик, тот самый, что каждый раз при возвращении осматривает меня, его слышит.
Он кидает на меня печальный взгляд, делает последние проверки моих жизненных функций и уходит. Со мной остаются только эти отморозки. Благо Медведицы нет, она может и ответить. При том, кулаком.
Они ждут. Хотят поржать надо мной. Нет. Не дождетесь. Сейчас еще минут десять мое тело будет не моим. После сна, всегда тяжело, а так как мое сердце каждый долбанный раз останавливает, когда я засыпаю, пробуждение всегда ужасное.
Когда я еще не был на коротком поводке, не спал неделями, живя в лагере. Только при ужасной усталости, понимая, что отключусь в любой момент, я выбирался в город, чтобы выспаться. Конечно, был риск, что в один из не прекрасных дней, просто не проснусь, но зато была свобода.
Карп дал указ. Все каратели вышли. Разочарованны. Пускай. Еще немного и можно вставать.
Интересно, мелкая с Кэт спят? Наверное, уже давно проснулись. А может уже вечер, и они только готовятся ко сну? Не завидую я им. Отбой ровно в десять. За десять минут до него звучит предупредительный сигнал. В десять все уже должны быть в своей комнате. Снова звучит сигнал. Двери комнат как решетки, автоматически захлопываются и открываются только в семь утра. Даже возлюбленная пара или мама с ребенком, спят отдельно, каждый в своей комнате. Все это сделано, чтобы в лагере не началась эпидемия.
Каждый день, за всеми следят камеры, тепловые устройства и каратели. Только кому-нибудь станет плохо, камеры тут же фиксируют это. Если реакции не последует, спасают тепловые сенсоры. Температура тела падает, включаются сирены. И тут выходят каратели. Они должны быстро эвакуировать живых из опасной зоны и ликвидировать мертвого.
До появления карателей, в лагере, вроде бы, у каждого имелось оружие под рукой. Если кому-нибудь становилось на улице плохо, будь то обычное отравление или потеря создания, любой прохожий тут же, не раздумывая, стрелял в него. Но, самое страшное, если человек действительно умирал в своем доме, при родственниках. Те до последнего в это не хотели верить. Пока, конечно, их не сжирали заживо.
После резкого скачка численности населения и вмешательства правительства, были организованны каратели. Занять их ряды было предложено почти всем. Мы с Кэт, не думая, отказались. Она уже знала о моей мертвой жизни, а я не стремился попасть под пулю, если сердце сдаст сбой.
В итоге, разрешение носить оружие, получили только отморозки, без жалости и совести...
Наконец-то ноги задвигались, как мне нужно было. Остались руки. Вот указательный палец правой руки дотрагивается до кончика носа. Палец левой руки проскочил в глаз. Ничего, времени у меня полно. Еще несколько попыток. Еще раз в глаз. Потом щека. Уже ближе. Пробую, пока палец не дотронется до кончика носа.
Получилось. Можно вставать. Но нет. Ноги хоть и слушаются, все равно подкашиваются. Зато руки отреагировали быстро. Успели ухватиться за кровать.
Ничего. Скоро все придет в норму. Я к этому, наверное, уже привык. Малява бы сейчас ржала во все горло, увидев меня таким. Естественно. Я бы сам поржал, над таким беспомощным состоянием. Но мне совсем не смешно. Ненавижу себя таким. Ненавижу эту беспомощность. Ненавижу себя, эту жизнь, этот долбанный апокалипсис. Как трудно находится одной ногой здесь, другой там. Ненавижу! Ненавижу...