Нет. Нельзя отвлекаться от дороги. Улицы пустые. Мешаются только брошенные на дороге автомобили. Многие погибли именно из-за этого. Они хотели сбежать, ехали по дороге, а тут везде брошенные машины, которые мешают проехать. Скорость уменьшается, а значит, для монстров шансы повышаются. Водитель напряжен, он боится. Тут откуда ни возьмись, на машину прыгает оживший труп. Водитель от неожиданности и страха выворачивает руль, машина становиться не управляемой и она врезается. Даже если в салоне все пристегнуты и сработала подушка безопасности, человеку все равно нужно время, чтобы прийти в себя. А вот мертвецу это не нужно. Какие бы травмы он не получил, его уже ни что не остановит.
Таким образом, водителя в тот момент спасают стекла и закрытые двери. Но стекла могли пострадать, после аварии. Поэтому, если водитель вовремя не придет в себя и если под рукой не окажется ружья, рука не дрогнет и пуля угодит прямо в голову, то уже через пару минут его будут поедать у машины.
Пустые машины у дороги страшны ни сколько своим видом «брошенных», а сколько тем, что это препятствие, мешающее живому человеку, спастись. Именно поэтому дорога в лагерь была отчищена.
Эти гады тоже время от времени выползают. Одни просто стараются догнать, другие, более сильные и голодные, бросаются на машину. Пока они в стороне от нас, ей весело, но в другом случае, она съеживается, прижимаясь ко мне.
-С тобой все хорошо?
Оторвавшись от дороги, поворачиваюсь к маляве. Что-то в моем поведении встревожило ее. Улыбка не заставила себя долго ждать. Это была давняя привычка, чтобы легко уйти от ответа. Люди всегда ведутся на нее.
-Я вот думаю, не проехали ли мы еще столбы?
Она уставилась в окно. Пейзажи хоть и не сказочные, но в них было что-то свое, прекрасное. Или просто я ничего не смыслю в прекрасном. Скорее всего. Да, я не любил в детстве рисовать. Два круга и четыре палки – весь мой талант в рисовании. Вот Кэт, кажется, увлекалась когда-то съемками. Или рисованием?
Да какая теперь разница. Это уже ни кому не интересно. Все изучают искусство владения оружием. Кисточкой и краской нельзя защититься.
-Первый столб!
Нога дернулась. Я отвлекся от дороги. Она испуганно смотрит на меня, не понимая, что случилось. Нужно быстрее успокоить ее, пока…
-Точно все хорошо? Не хочешь спать?
Ну вот, опять этот заботливый взгляд. Она очень внимательно рассматривает меня. Ищет то, что может выдать мое состояние. Почему этот ребенок посвящен почти во все нюансы моего состояния? Наверняка Кэт. Да, скорее всего, она рассказала.
-Да я просто задумался о чепухе, а уже второй столб!
Она быстро разворачивается, чтобы не пропустить его. Эта игра вошла в нашу привычку. Я помню, когда я очнулся, она сидела рядом и, прижимая к груди коленки, плакала. Она думала, что убила меня. Увидев, что я пришел в себя, она испугалась. Наивный ребенок. Плакал из-за убитого им монстра. Я попытался ее утешить, даже сказал что-то вполне утешительное, на мой взгляд. Она поняла, что я не мертвец и, заплакав с новой силой, кинулась меня обнимать.
Одно дело, когда взрослый человек остается один в опасности, другое дело – ребенок. В отличие от взрослого, они не знают, как постоять за себя, не могут продумать план. Они зависят от взрослых и это их минус. И ей тогда было все равно, что совсем недавно я был тем, кто пытался ее сожрать. Ей нужно было понять, что она теперь не одна.
Когда я окончательно пришел в себя и смог двигаться, решил отвести ее в лагерь. Мы нашли машину, кажется, принадлежащую ее матери. И поехали. Почти всю дорогу она пряталась сзади, между сиденьями, боясь смотреть в окна. Я еще плохо соображал и не мог придумать ничего лучше, чем сказать:
-Здесь на обочине должно быть двенадцать столбов. Я еще не пришел в себя. Если мы пропустим хоть один, то не попадем в безопасность.
Вначале, она колебалась, но я старался говорить серьезно. Решив, что все зависит от нее, она все-таки взглянула в окно. С каждым столбом, она менялась. Чем ближе цифра подходила к двенадцати, чем счастливее она выкрикивала это. И теперь каждый раз, когда мы возвращались, она считала их, как некоторые считают секунды до чего-то.
После двенадцатого я поворачиваю руль вправо. Машина съезжает на тропу. По обеим сторонам стоят заброшенные каменные гаражи. Еще немного. Вот на одном из гаражей рисунок белого зайца с часами, у черной норы под гнилым деревом. Вроде бы, это из какого-то фильма, или книги. Останавливаю машину. Она уже отстегнулась и с предвкушением ждет.