- Чей он? - спросил я благоговейно.
- Меруканский,- ответил Гектор, смахнув пыль с какой-то болванки,- Видишь белую звезду? Это летающий танк. Их иногда находят то тут, то там... Он тут упал, наверное, в конце Последней Войны... У него, кстати, должен быть изотопный генератор. Не такой, как наши холодные магнитосинглеты, конечно. Примитивный! Опасный, как жаба-гадюка, но... может, еще живой.
- Еще живой?!
- Такие штуки живут долго. Если электроника не сгнила, можно даже...
Он присмотрелся и резко ударил ногой по корпусу, сорвав какую-то панель. С резким стоном сервоприводов вслед за ней упала небольшая аппарель, подняв целое облако песка и пыли. Гектор отмахнулся от пыли рукой и отступил.
- Что я говорил!
За аппарелью в отсеке, как гнилушка, тлел желтый электрический свет. Я втянул воздух обеими ноздрями. В нем было много запахов старого железа и сухого пластика, но ни одной коварно-вкрадчивой, миндальной ноты, что отмечает распадающееся на ионы вещество.
- Ну что? - напряженно спросил Гектор.
- Нет. Он чистый... Гектор?
- Что?
- Ты... на самом деле хочешь туда идти?
- Эти блоки,- сказал он, занося ногу над аппарелью и всматриваясь внутрь машины,- Должны быть под сильной защитой вообще-то... Нам повезло, что танк почти целый. Пошли, нужно осмотреть его внутри! Что ты встал, будто призрака увидел? Идем! Клянусь Минервой, до чего же ты пугливый! Это не пещера Минотавра, а всего лишь довоенный хлам...
Он протянул мне ладонь, и я неуверенно взял ее, взбираясь на ступеньки. Я, однако, видел, что и Гектору было не по себе, хоть он и храбрился. Он замедлил шаги и дышал не так ровно, как раньше. Кроме того, он не выпускал мою руку, сжимая ее с такой силой, что я чувствовал частое биение крови у него в запястье. Отсек, в который мы вошли, пригнув головы, наполнял мусор и пыль, скопившаяся за века. Гектор дотянулся до лампы под решетчатым кожухом и щелкнул по ней пальцем. Лампа на мгновение вспыхнула и снова потускнела. В ее свете мы заметили ящики, которые от давнего удара о землю сгрудились в углу отсека. Я подошел и присел рядом с ними. Крышка одного была откинута.
- Что там?
- Какое-то оружие,- пробормотал я, взяв тусклый маленький цилиндр, увенчанный острием,- По-моему, старинные пороховые винтовки. У нас в оружейной есть похожие... Вот эти штуки - это то, чем их заряжают...
- Знаю. Патроны. Наверное, давно неисправны. Оставь их... А это?
Я лишь пожал плечами.
- Это ручные гранаты,- он выхватил из ячейки металлический снаряд, похожий на плод померанца,- Их бросали во врага. Они начинены взрывчаткой.
Я поспешно отполз подальше от ящиков. Гектор повернул голову и кивнул вглубь отсека:
- Там кабина пилота. Пойдем?
- Что ты ищешь?
- Не знаю... Может карты или пеленгаторы. Какие-нибудь инструменты. Хоть что-то полезное.
- Вряд ли тут до сих пор работает компьютер... Если он вообще есть.
- Вряд ли,- согласился он,- Но проверить стоит.
В пилотской кабине было еще темнее, потому что лобовой обтекатель почти всей своей поверхностью погрузился в песчаный склон. Но пара агонизирующих ламп давала возможность разглядеть кресла и панель управления. Я сузил и выпрямил зрачки до кошачьих веретенец и сразу отшатнулся.
В креслах застыли две фигуры. Сухой воздух и жара мумифицировали тела пилотов. Ремни не давали им свалиться вперед. Они сидели прямо, в своих круглых шлемах с запыленными забралами из темного стекла. Правый пилот держал руку на штурвале, а левый плечом упирался в терминал перед собой. Кожа вокруг рта у него натянулась, превратившись в пергамент, и он белозубо скалился чему-то, словно веселился.
Гектор протиснулся мимо них и осмотрел приборную панель. Потянул пару переключателей и удрученно покачал головой.
- Все мертвое, конечно.
Я поднял глаза и увидел перед вторым пилотом маленький квадратик пластика, болтающийся в петле. Зачем-то я протянул руку и снял его. Обмахнул ладонью, очищая от пыли. Это была старая плоская фотография в прозрачном защитном кармане. Чернокожая женщина улыбалась, прижимавшая к себе ребенка. Был еще мальчик - постарше, почти нашего возраста, он стоял рядом с ней и смотрел прямо мне в лицо. Он был серьезен, у крыльев его носа обозначились печальные складки.