- Неужели ее качали по таким трубам? - не поверил я,- Сколько же ее добывали?
- Очень много, крысеныш... О-очень много!
- Правильно про вас говорят прецепторы, что вы ненасытнее Хроноса, смертный! И любите всякую грязь. Нефть! Фу, гадость какая! А ты еще мне тут рассказывал, какие вы хитроумные инженеры! Что бы вы только делали без нас...
- Послушать тебя,- беззлобно ответил Гектор,- Так, синглет-конденсаторы и магнитоплазму вы изобрели! Ага... А нулевому синтезу, наверное, научил вас сам Гефест! Откуда все это взялось, по-твоему, крысеныш? Молчишь... То-то же!
Он раскинул руки и на цыпочках пробежался по трубе, балансируя, как канатоходец. Ему было весело, а мне, наоборот, стало почему-то немного грустно. Может быть, из-за сумерек, снова взявших нас в капкан, а может, потому, что я тоже хотел вот так, по-скоморошьи, проскакать вслед за ним, но не вовремя вспомнил о том, кто я и кто он. Где мое достоинство? Я вздохнул...
- Иди сюда! Смотри, она пустая!
- Ну и что? - спросил я, перегибаясь через рваный край трубы вместе с ним.
- Будем спать в ней,- прогудел Гектор в трубу и посмеялся, услышав эхо,- Вот что!
- От! То! - донеслось изнутри.
- Salve! - переглянувшись с Гектором, крикнул в трубу и я, а она ответила:
- Alve!
- Духи трубы не возражают***,- сообщил Гектор блеющим жреческим тоном, свесившись на руках и перебираясь внутрь. Я чуть не подавился тихим смехом.
Мы разожгли перед ней костерок из оставшегося толового брикета и постелили себе плащи у самой кромки. Я лежал на животе, подперев подбородок ладонями, и смотрел на огонь, а Гектор копался в карманах комбинезона. Потом он принялся переворачивать все вокруг и даже отпихнул меня в сторону.
- Ты чего?
- Да где же они... Не мог же я... А, Минерва! Вот, нашел! Гляди, что я захватил из танка!
- Это что?
- Никотиана! В вакууме. Курительные трубочки! Видел такие раньше?
- Нет...- я даже привстал,- Слышал, их поджигали и вдыхали дым, как на мистериях. Табакус. Это они?
- Угу... А вот тебе и Камела. Животное с горбом! Видишь, нарисовано.
- Похоже на жабу-гадюку на ножках,- прыснул я,- До чего уродливая тварь! Скажи еще, из нее добывали эту никотиану! А почему тут написано с ошибкой? Не Камела, а Камел!
- Потому, что это меруканский язык, балда, а не латина новус! Чему вас только учат? Ну что... Давай попробуем?
Я сел и заморгал.
- Ты с ума сошел?! Никотиана... Это же яд!
- А тебе-то что? Тебя-то можно травить хоть цианидом! Это я рискую...
- Ноктис...- я облизнул губы и пару раз перебежал глазами с его лица на желтую коробку в пластике и обратно,- Даже не знаю...
- Слушай, дураками мы будем, если не рискнем! Курили же их зачем-то древние! «Испытай на себе!», вот что написано на храме Эскулапа - и я с ним согласен! Так что, ты как хочешь, а я...
- Давай и мне,- попросил я, кивнув.
Пара минут ушла у нас, чтобы распотрошить коробку и извлечь бумажные трубочки. С одной стороны они снабжены были чем-то вроде пористого фильтра, а с другой плотно набиты высушенной смесью трав со странным запахом. Гектор сначала неправильно разжег одну, и мы закашлялись от едкого химического дыма. Затем я сообразил, что подпаливать их нужно с той стороны, где осыпается табакус, и мы принялись смотреть, как они тлеют...
- И... И что? - я потянул ноздрями,- Они просто пахнут какой-то травой. По-моему, это глупость!
- Мы не так делаем,- решил Гектор, взял трубочку, и смело сунул ее в рот...
Еще через минуту мы, не сговариваясь, расползлись по разные стороны трубы. Никогда еще у меня в голове не было такого звона и ватной пустоты. Ноги едва держали меня. Я слышал, как где-то рядом выворачивает наизнанку Гектора. Когда я, как лунатик, вернулся к костру, он подполз и сел рядом.
- Ноктис! Какая гадость...- сказал я, высунув язык,- Дрянь неимоверная!
- Не говори,- тяжело дыша, согласился он,- Чем они только думали...
- Отвратительно... Попробуем еще раз?
- Ага!
Небо раскинулось над нами бархатным черным шатром. В эту ночь на полчаса даже показались звезды. Три или четыре мутноватые, еле различимые грязно-белые точки в проемах между тучами. Луна была желтым пятном, она бежала по длинной дуге, проливая на песок ядовитый свет, в котором тени приобретали коричневый оттенок. Я перекатился на спину, втянул дым, закашлялся и передал тлеющую трубочку Гектору. Костер наш почти погас. Он подул на огонек и сказал, хмыкнув, изучая небосвод: