- Минерва!
- Что такое?
- Да все то же самое! - он дотянулся до лица и провел по нему ладонью,- Ладно... Ладно... Давай еще раз. Поверни рукоятку! - опять вспышка дрожащих знаков и схем, подернутых рябью,- Нет... Я не понимаю! Все стерто... Все стерто, клянусь Меркурием! Как такое возможно?!
- Что ты...
- У нас нет автопилота. Ни главного, ни запасных. Все три прошивки уничтожены... Мы в челноке, которым нечем управлять, крысеныш... Бесполезный кусок железа. Вручную я его даже на выведу на опорные орбиты! И связи нет ни с чем!
- Я не понимаю...
- Конечно, ты не понимаешь... Я не компьютер! Я не смогу с такой точностью откалибровать гироплатформу! Без ориентации и правильных координат как я...
В это мгновение фронтальные иллюминаторы залил свет, шедший откуда-то из-за спины. Он был ослепителен и резал глаза и открытую кожу даже сквозь поляризационные фильтры. Словно прямо позади нас взошло Солнце. Я увидел, как на обтекателе пляшут плазменные разряды, и покрылся холодным потом. Я понял, что реактор жилого модуля только что вспыхнул крошечной звездой в миллионы градусов. Гектор без слов поволок вперед тяжелую плоскую ручку джойстика, добавляя маршевую тягу, и откинулся в своем кресле. Мы лежали и смотрели на то, как из-под наших ног величественно всплывает, отбирая яркость у звезд, земной диск. Он был рыже-золотой, весь в дымке титанических пылевых туч, похожий на темную монету, подброшенную в пустоте.
- Нам нужно упасть...- простонал Гектор,- Я сейчас сброшу... тягу... а ты толкни вон ту панель. Я не смогу... Ни пса не... вижу... Кровь в гла... Вынь... ногу... из муфты. Толкай!
Я ударил панель ногой, и она послушно повернулась, вышвырнув педаль, которая больно стукнула меня по пятке. Освещение в кабине померкло. Горела только прямоугольная выемка вокруг педали, там, где только что был кожух. Я оглянулся на Гектора. Он, казалось, лежал без сознания... Молясь всем на свете богам, я утопил педаль и услышал мягкий щелчок, а за ним удивительный беззвучный гул, ощущаемый лишь как ровное давление на барабанные перепонки. Вероятно, это работали тормозные двигатели, потому что чугунная тяжесть, прижимавшая меня к креслу, быстро слетала прочь...
- Слава Миневре...- прошептал рядом Гектор. Он смотрел перед собой одним глазом, а второй у него был закрыт. Лицо у него перекосилось,- Мы падаем...
- Куда падаем?!
- На Землю! Если все получится, вблизи термопаузы мы сорвемся в баллистический спуск. Тогда на какое-то время обнулится аварийный кластер и запустится четвертая, старая подсистема навигации...
- Старая?
- Ох-х... Довоенная, крысеныш. Меруканская или Циньская... Кто теперь помнит? Ее оставили в базовом ядре управления, как независимый модуль. Будет работать три или пять секунд... Может, чуть дольше... Этих древних спутников осталось очень мало, понимаешь? Они там, внизу, сами понемногу сгорают в атмосфере. И я не знаю даже, есть ли они в нашем секторе... В общем, эта программа... Она рассчитает глиссаду... если сумеет, конечно... перехватит управление маневром и даст правильный импульс. Мы скинем крыло и останемся в броневой чечевице. И...
- И... что?
- Будем падать куда-то. Как камень...
- Куда?!
- Откуда я знаю, крысеныш?! Этому навигатору шесть веков!
* Hostia Virilis - букв. Жертва Возмужания (Зрелости) (лат.)
** То есть от имени главы фамилии, которой принадлежит раб, с добавлением «poer», т.е. «мальчик, сын».
*** Tranquillus - хладнокровный, невозмутимый (лат.)
Глава вторая.
Первое, что я понял, очнувшись, это то, что у меня полон рот песка. Песок был и в волосах, он просыпался мне за шиворот, когда я поднял голову. Он вообще был всюду, и просочился даже под веки, поэтому я долго растирал глаза, прежде чем осмотреться вокруг.
Я полусидел у какой-то покосившейся решетчатой мачты. Ее толстый металл был изъеден временем настолько, что крошился под пальцами. Шагах в двадцати от меня, посреди длинной дюны торчала титановая чечевица аварийной капсулы, вся в лохмотьях термозащиты. Горячий ветер с кислым запахом раздувал за ней половину купола страховочного парашюта. Он хлопал, будто парус. Ржавая пустыня простиралась справа и слева от меня. Небо было непроглядно охристым, а там, где по нему плыло Солнце, этот цвет просто переходил в мутно-карминный. У горизонта бесновалось белое гало - разряды очень далекого тысячемильного грозового фронта. Это была Земля!
- Очнулся? - спросил Гектор, и я кивнул.
Он стоял между мной и дюной, и на нем мешковато висел спасательный комбинезон с подвернутыми штанинами. Ладони у него были в черной копоти, он оттирал их какой-то ветошью.