Прямо передо мной и пониже раскинулась изрыгая, растрескавшаяся и дышащая густыми испарениями равнина, которую то и дело потряхивало. Равнина тянулась приблизительно на милю и упиралась в высокие мрачные стены огромного и изумительно сложного сооружения, которое я, ни секунды не задумавшись, окрестил Горменгхастом[6]. Это был редкостный архитектурный винегрет, еще более заморочистый, чем дворец Янтаря, чем даже сам Янтарь, — да что там Янтарь! — чем даже сама Преисподняя. К прочим достоинствам зрелища следовало добавить и то, что замок штурмовали.
В чистом поле невдалеке от стен маршировали войска, стараясь держаться подальше от крепости — где земля, по крайней мере, не была обуглена и на ней даже что-то росло, хотя трава и была тщательно вытоптана, а деревья почти все срублены. Агрессор был оснащен длинными лестницами и прочим осадным оборудованием. Впрочем, таран в тот момент простаивал, а лестницы были сложены на земле. Под самой стеной густо дымили развалины догорающих пристроек. Там же грудами лежали тела. Как я понял — жертвы последнего штурма.
Взгляд мой скользнул чуть правее и наткнулся на выступающее из-за крепости яркое белое пятно. Похоже было, что это блестел на солнце край огромного ледника, вокруг него ветер расшвыривал облака ледяной крупы — точно так же, как слева над морем он в пыль размалывал брызги.
Казалось, ветер вечно странствует под этим небом — ни на миг его песня не смолкала над моей головой. Когда я наконец шагнул из пещеры и взглянул наверх, то обнаружил, что нахожусь где-то на середине каменистого подъема к вершине высокого холма — или невысокой горы, это уж как посмотреть, — и с расколотой вершины неслись еще более громкие завывания. Тут за спиной у меня раздался мощный «чмок», и, обернувшись, я не обнаружил входа в пещеру. Значит, как только я вышел из пещеры, путь мой от огненной двери закончился и волшебный туннель за ненадобностью прикрылся. Возможно, при желании я сумел бы отыскать на каменистом откосе его контур, но подобного желания у меня не было. Я сложил там, где стоял, кучку из камней, а затем снова обратил взор на окрестности.
Направо, петляя среди валунов, уходила узкая тропинка. Я двинулся по ней и через несколько шагов почувствовал запах дыма. Откуда его принесло — с поля битвы или от вулканической равнины, я определить не сумел. Небо казалось серой мешковиной с щедро приметанными голубыми заплатами. Там, где тропинка проходила между двух валунов, я остановился и принялся высматривать — как там дела у ребят на равнине. Осаждающие перестраивались и волокли к стенам лестницы. У дальней башни Цитадели возник вихрь, похожий на торнадо, и не спеша направился против часовой стрелки вдоль стен. Я подумал, что, если он не остановится и не рассеется, ребятам на лестницах мало не покажется. Хитро. Главное, это не в мои ворота.
Я вернулся на каменистый откос и расположился на невысоком уступе. Там я — без спешки и излишнего перенапряжения — приступил к обратной трансформации. На нее ушло около получаса. Некоторые считают смену человеческого облика на что-нибудь чуть менее привычное и чуть более жутковатое и обратно отвратительным. Какого черта? Если подумать, тем же самым все мы занимаемся чуть ли не каждый день — только способы разные. Скажете, нет?
Когда трансформация была завершена, я улегся на спину и принялся глубоко дышать, слушая ветер. Камни скрывали меня от шквальных порывов, и только вечная песня его доносилась до меня. Я почувствовал, как дрогнула от далекого сотрясения земля, и подумал, что легкий расслабляющий массаж мне сейчас не повредит… Мой костюм расползся по швам, а я слишком устал, чтобы вызывать новый. Плечо болело все меньше, покалывание в ноге едва ощущалось — и исчезало, исчезало… На несколько мгновений я закрыл глаза.
О’кей. Я прошел. И у меня были серьезные основания предполагать, что разгадка убийства Джулии ждет меня в осажденной Цитадели. Просто так пойти туда и начать задавать вопросы было бы слегка самонадеянно. К счастью, этот вариант был не единственным. Я решил здесь отдохнуть, дождаться темноты… если тут вообще принято, чтобы ночь сменяла день. Потом я спущусь с гор, возьму в плен одного из осаждающих и допрошу. Так… А если здесь не темнеет? Придется придумать что-то другое. А лучше всего просто завалиться поспать…
Долго ли я проспал, не знаю. Разбудил меня хруст щебня — кто-то топал по тропе справа. Я насторожился, хотя и не шевельнулся. Тот, кто шел по тропе, не делал ни малейшей попытки остаться незамеченным, а по тому, как именно он шумел (шел он оскальзываясь, как будто был обут в свободные сандалии), я сделал вывод, что ко мне приближается только один человек. Я поиграл мускулами и сделал несколько глубоких вдохов.