– То есть паника 14-го числа не связана с девушками, которые скупают пончики в розовой глазури, платья с пышными юбками и открытки в форме сердечек? – уточнила блондинка. – А потом хвастаются подарками и суют их в веселые пакетики в алый горошек. Фу!
Рия отрицательно помотала головой:
– Нет. Но я бы предпочла сейчас этот вид помешательства, – с грустью призналась она. – Мы здесь, потому… Потому что мне очень страшно. Много лет назад умер очень дорогой мне человек, а я так и не смогла смириться с его смертью. Теперь она висит надо мной датой, которую невозможно забыть. – Несмотря на волнение, она старалась говорить ровно:
– Маша… Прости меня, мне так стыдно перед тобой. Не потому, что я не хотела тебе рассказывать, – голос Рии сорвался, – просто я ничего в жизни так не боялась, как приехать сюда. Мне было так страшно, что я даже не могла присутствовать на похоронах. Я просто запаниковала, плакала в комнате… И не поехала.
– Рия, мне так жаль. Ты никогда об этом не говорила…
– Достаточно того, что я постоянно об этом думаю. Маша, я была очень маленькая – и это единственное, что меня оправдывает, но потом я выросла, а этот страх держал меня, и я мысленно проскакивала этот день – и не приезжала. Но в этом году меня словно наизнанку вывернули: Людмила, потом Френк. Я слишком много всего стала доставать из воспоминаний, которые сложила в пыльные ящики и спрятала на антресоли, а ведь оттого, что ты прячешь что-то в своей памяти, ничего не исчезает… А лишь продолжает жить в нас, понимаешь? – голос Рии сдался на последней фразе, и слезы покатились по её лицу мелким бисером.
Маша подошла и бережно обняла подругу, тихо приговаривая:
– Милая, но ты же в конце концов здесь, к тому же, с группой поддержки. Группа просто так быстро собиралась, что забыла притащить дудки, помпоны и напялить майку с номером. Но мы все с тобой, даже медведь.
Рия непонимающе взглянула на Машу и вытерла слезы.
– Какой такой медведь?
– Ну, медведь, мед-ведь, – разъяснила по слогам Машка, как будто от этого что-то становилось понятно. – Знаешь, на футбольных матчах, например, из мужика какого-то, который по полю бегает, тотем делают и надевают на него какой-то волосатый и жаркий костюм, с жуткой сеточкой на глазах. Обычно костюм медведя, – подвела она итог.
– Точно, – хихикнула Рия, окончательно приходя в себя.
Маша растерянно улыбнулась и побрела дальше по ряду, рассматривая надгробные надписи.
День подходил к концу, и солнце садилось всё ниже. Признаться, заснеженное старое кладбище оказалось явно не самым уютным местом для проведения дня Святого Валентина с лучшей подругой. Да и признание Рии окончательно выбило почву из-под ног. Оставаясь до последней секунды совершенно уверенной в том, что Рия грустит из-за потерянной любви, Машка лишь сейчас осознала, как немного она знала о детстве Рии, как мало та рассказывала о своей семье.
Блондинка аккуратно повернулась и посмотрела на худенькую девушку, которая шла зигзагом, смахивая белые снежинки рукавицей, чтобы прочесть имена умерших. Машка пошла вперед, продолжая делать то же самое. Так они шли уже несколько минут, дойдя до середины ряда. Маша вновь коснулась серого гранита и, стряхнув белое покрывало, обнажила слово «Ночь».
– Рия, Рия, скорее! Беги сюда! Я нашла! – закричала девушка.
Брюнетка уже неслась по тропинке со всех ног.
Остановившись у полузаснеженной могилы, Рия присела и провела мокрой варежкой по оставшемуся на надгробии снегу. Тонкая корочка спала, открывая серый прямоугольник с закругленными краями. Надпись гласила: «Ночь Виктор, дата рождения, а затем дата смерти – 14 февраля». Чуть ниже витиеватый почерк вывел:
И звездами по небесной крыше
Я вновь имя твое напишу.
Ненавижу тебя, ненаслышу,
Неначувствую, неналюблю.
Холодок расползался паутинкой по телу Машки при каждом прочтенном слове.
«Привет, папа. Прости, что давно не приезжала», – тихо промолвила Рия и опустилась на колени возле серой плиты.
В одну секунду многое встало на свои места. Маша присела на корточки рядом с Рией, которая неотрывно глядела на портрет красивого мужчины, выгравированный на камне.
– Ты вся в него, настоящая красавица, – прошептала Машка, не находя, ничего более уместного в данной ситуации. – Я вас оставлю и подожду тебя на вон той лавочке неподалеку.