– Я думала, медитация – это пятиминутное расслабление под музыку…
– Нет, Рия. Не это! И не просиживание часами на коленях и долгие молитвы! Я говорю об истинной медитации не из эгоизма, а о способе узнать себя.
– Мне это сложно дается, должна признаться. Если душа человека – потемки, то моя – кромешная тьма, а в фонарике закончились батарейки.
– Рия, самопознание – это словно переход сквозь шторм, – и Суван сделал задумчивую паузу перед тем, как продолжить. – Жизнь монаха совсем непростая, ведь он работает над тем, чтобы освободить свое сердце для любви и мира.
– А я что?! Я тоже над этим работаю. Просто… Суван, как только мне кажется, что мне это удается, всё начинает валиться из рук, – девушка опустила глаза, избегая своего собеседника.
– Жизнь обладает характеристиками дыхания – она заходит наверх и вновь падает. Давай выйдем на секунду, – произнес Суван.
Он встал, поклонился Будде, сложив ладони у лба, и вышел из Бота. Рия поднялась, совершив тот же ритуал, и вышла за мужчинами на улицу. Ей не разрешали заходить и выходить из Бота одной, её всегда должен был кто-нибудь сопровождать.
Семь колонн на входе всё ещё действовали на неё оглушающее – девушку покачивало из стороны в сторону каждый раз, когда следовало выходить. Зачастую с ней ходил Тассна, её безмолвный телохранитель. Он лишь иногда заглядывал в зал, чтоб удостовериться, всё ли в порядке, а потом ждал Рию на выходе. Иногда ему всё же приходилось подхватывать её под локоть и стаскивать с крыльца, потому что головокружение сковывало болью до темноты в глазах.
Но Рия всё равно возвращалась в Бот: он работал, словно лакмусовая бумажка, объясняющая, происходит ли реакция. Она ежедневно посещала молитвы, но ничего не менялось. Прекратила внешнее общение, ела по звону колокола из подаренной ей тарелки, сыпала оранжевые лепестки у домика с призраками, но нет, нет и нет. Семь колонн продолжали твердить, что она идет по неправильному пути, подставляя девушке подножки всякий раз, когда она выходила на порог.
Рия подошла к дверному проему, настраиваясь проскочить как можно быстрее. Внизу уже стоял ожидавший её Тассна, неподалеку на траве сидел Суван, глядя на безмолвную сцену. Рия решительно пошла по направлению к выходу. Она даже на секунду замедлила шаг, потому что подумала, что в этот раз всё идёт нужным образом. Ступая по крыльцу Бота, она проходила колонну за колонной. Чувство легкой уверенности щекотало внутри, улыбка коснулась ее губ, она шагнула вперёд, глядя на сидящего поблизости старшего монаха, который, не мигая, следил за ней, поддерживая взглядом.
Между тремя последними колоннами Рия услышала оглушительный выстрел. Стреляли в её голове. Внезапно ноги подкосились, виски сдавило болью, перед глазами упал темный занавес. Рия видела себя со стороны, свое собственное тело в падении, невероятно долгом, что она даже могла бы отследить его по кадрам. Неожиданно сильные руки подхватили её, стащив с крыльца Бота. Рия приоткрыла глаза и посмотрела в лицо Тассне: на его лбу выступила испарина, в нескольких метрах от них стоял Суван. Его напряженное лицо пронизывали беспокойство и другое странное чувство. Рия никак не могла понять, что же именно скрывали его тяжелый взгляд и нахмуренные брови.
– Вишневое дерево зацветает только весной, Рия. Обнажая свои лепестки зимнему ветру, оно рискует замерзнуть. А передержав до самого лета, может потерять весь цвет из-за знойного солнца, – медленно проговорил слово за словом старший монах.
– Я всегда думала, что Время – это нечто вроде древнеримского Бога Темпуса, его можно задобрить и можно разозлить. Вот я и приношу жертвы, надеясь, что оно побежит быстрее.
– Даже если ты будешь сидеть на траве, закрыв глаза, и ничего не делать, весна всё равно наступит, – слегка улыбнулся Суван, качая головой, тем самым как бы отрицая слова Рии.
Он осторожным движением засунул руку в свою оранжевую тивару, выудив оттуда маленький мешочек. Рия знала, что их одеяния на самом деле очень даже практичны, и уже давно подозревала о наличии внутренних карманов. Она с любопытством глядела на своего наставника, ожидая, что тот вытащит оттуда нечто символическое: цветок лотоса, деревянные руны, передаст ей китайское печенько с мудростью дня. Раскрыв маленький мешочек, Суван достал оттуда… Рия не могла поверить своим глазам – сигареты и зажигалку!!! Он протянул сигарету Тассна, а затем подкурил и сам.
– Ты куришь?! – возмущенно задала вопрос девушка. Надежда на мистические руны рушилась на глазах.
– Да, а почему бы и нет? – спокойно произнес старший монах, затягиваясь вновь. – Хочешь? – и он протянул Рие приоткрытую пачку.