– Ты ни в чем не виноват.
– Я очень виноват перед тобой…
– Мама мне всегда говорила, что лучше поверить и разочароваться, чем не довериться из-за страха честному человеку.
Бессменно молчаливый Тассна кивнул и причмокнул губами, вкушая едва сказанную мудрость.
– А знаешь, что самое ужасное во всем этом?
– Нет, скажи мне.
– Что я жал руку убийце, – и он крепко зажмурил глаза.
– Ты не один, Суван, – Рия повернулась в сторону старшего монаха, желая обнять его, но вовремя вспомнив о запрете прикосновений, опустила руки. – Я же встречалась с А-Вутом. Притом не один раз, но так и не узнала его.
– Даже животное на четырех ногах спотыкается, Рия… Ты говоришь о своих снах? – непонимающе спросил Суван.
– В своих снах – да, лишь его силуэт.
– Тогда ты не могла знать.
– Это не все. Однажды я уехала в Бангкок писать отчет в редакцию. Сквозь стекло кафе на меня уставился проходивший мимо таец. Я помню его, словно видела вчера, эти коротко остриженные темные волосы, ожесточенный взгляд, сходящиеся к переносице брови. Я не знала его, но чуяла, как его ненависть колючей проволокой обвивает все мое тело. Он сверлил мои зрачки, и я чувствовала его так же, как, я уверена, и он ощущал меня. Видела его запястье, но не придала значения треугольному шраму, выглядывавшему из рукава его темной рубахи. Он нашел меня много раньше, чем ты ему обо мне рассказал. Поверь, это не твоя вина.
– Ты не могла знать, ты тогда не могла знать…
– Даже когда я увидела его в храме, он уже сбрил волосы и брови, чтобы стать похожим на монаха. Я не узнала его и тогда, хотя мне показалось странным то, что он споткнулся о ступеньку. Те, кто живут в храме много лет, должны знать каждую дорожку на своей территории, – закончила девушка и провела рукой в сантиметре от плеча главного монаха, мысленно кладя ему руку на плечо в знак утешения.
– Спасибо, Рия. Как видишь, ты себя недооцениваешь. Твоя интуиция работает на опережение. Ты старалась намекнуть, что «Наронг» выглядит подозрительно нервным для обычного монаха, но мы тебя не услышали, – и Суван замолчал, виновато отводя взгляд. Позади них с ноги на ногу переминался молчаливый Тассна, кивая в сторону Рии. Суван тут же очнулся и вновь спросил: «Скажи мне только, карта у него?».
– Я отдала ему Атлас, прости, – и Рия стыдливо отвела глаза, взглянув на малыша, что болтал о чем-то по-тайски с Нари. И, глядя на него, Рия понимала, что сделала бы так снова, и снова, и снова…
– Нам нужно забрать её, – решительно произнес Суван и бросился к двери.
Рия понимала, что может остановить его лишь одним предложением, ведь ей было известно капельку больше, чем остальным. И рассказывать всего она пока не собиралась, стратегически утаивая информацию. Последние события научили ее тому, что всему своё время. Сувану во что бы то ни стало нужно было догнать убийцу любимой женщины и взглянуть ему в глаза, и не Рии было решать, останавливать его или нет. Она позволила Сувану выйти, затем молча поднялась и побрела за ним, понимая, что сможет оказать решающее влияние на все происходящее в дальнейшем. Решение лежало у нее в кармане.
Дверь распахнулась, лицо овеял ночной воздух. Во дворе суетливо бегали другие монахи. Новости разлетелись по территории монастыря.
– Нари, позаботься о ребенке, – сказал старший монах женщине. – Тассна, нам нужно найти, куда скрылся А-Вут.
– Я с вами, – бросилась за ними следом Рия.
– Ты и так слишком много сделала, – и старший монах жестом показал, что девушке стоит остаться.
– Я же чувствую его, ты что, забыл? Я должна идти с вами. Тассна положил руку на плечо Сувана и кивнул головой, показывая, что Рия права, и им еще пригодится её помощь.
– Ладно, – согласился старший монах. – На этот раз ты ведь будешь не одна, а с нами. Только очень тебя прошу, – и он остановился, подбирая слова, – не ищи опасностей сама.
– Договорились, – произнесла девушка, спеша показать мужчинам, в каком направлении скрылся А-Вут.
Суван и Тассна быстро шли вперед. Она подумала, что ходить за спинами этих двоих уже начало входить в привычку, и усмехнулась.
Троица выбежала за ворота храма и оглянулась по сторонам: пустые улицы ночного Бангкока, кое-где шли туристы, слепили фары проезжающих машин. Найти А-Вута не представлялось возможным. Тассна показал рукой на стоящих поблизости таксистов. Понятно, что храм Ват Пхо оставался жемчужиной Бангкока даже ночью, а потому здесь назначали встречи, сюда приезжали, чтобы взглянуть на него ночью, отсюда уезжали, и, конечно, таксисты даже ночью не упускали возможности заработать. Все поняли ход мыслей монаха и побежали к ближайшему такси.