– Ты успела спрятать одну часть Атласа? – спросил Суван.
– К сожалению, лишь одну, – призналась Рия. – Я же не могла отдать ему совершенно пустой сверток. Мне нужно было потянуть время, и я очень надеялась, что он настолько одержим и самоуверен, что даже не подумает открыть тубус, чтобы убедиться в том, что в нем что-то есть или чего-то не хватает.
– Так и получилось, Рия, – кивнула Нари. – А-Вут очень самоуверен, настроенный на свою победу, его мысли слишком занимал план побега. Так сильно, что он даже не подумал взглянуть на содержимое тубуса, который ты ему передала.
Суван еще раз опустил глаза на темный лист плотной бумаги, который лежал в его ладонях. Часть атласа, изображавшая половину человеческого тела с обозначенными черными пунктами смерти, мокрыми краями касалась рук монаха. Правильнее будет сказать – ранее обозначенными черными точками, потому что сейчас карта напоминала лишь черно-красное месиво чернил и потеков.
– Я случайно перепутала части карты, – наигранно грустным голосом произнесла Рия, – и отдала ему ту половину, в которой обозначены центры спасения человека. Думаю, он оценит предоставленную возможность, а скорее всего, даже обрадуется, узнав, какое сокровище находится в его руках, – произнесла девушка, сверкнув зелеными глазами.
– Ты не устаешь меня удивлять, Рия, – произнес Суван. – Я даже представить не могу его лицо в тот момент, когда он развернет карту и обнаружит всего одну часть. Должен признаться, отдать А-Вуту карту спасения человечества было достаточно ироничным, как для него, так и для нас.
– Что я могу добавить, – пожала плечами Рия. – Мы уничтожили Смерть, а он уж точно с таким же удовольствием уничтожит Жизнь. Прежде мы как-то жили без этой карты! Значит, она нам и вовсе не нужна.
– Зачем же ты позволила мне бежать за ним, Рия? – грустно произнес монах, понимая весь идиотизм сложившейся ситуации.
– Ты должен был прожить свои эмоции, Суван. Я хотела позволить тебе взглянуть на этого человека ближе и понять, что он недостоин ни твоей ненависти, ни твоей злости, ни твоей мести…
Суван понимающе кивнул, едва приподняв уголки губ. Рия и подошла ко входу в комнату, где стоял небольшой горшок с монетами.
– Всё никак не получалось сделать это, хотя уже давно хотелось, – произнесла девушка, вроде бы ни к кому не обращаясь, и захватила пригоршню монет из первого горшка.
Монеты касались ее кожи холодными рёбрами, а Рия медленно шла вдоль ряда горшков, поочередно оставляя монеты в их широких горловинах. «Дзынь» – и монета ударялась, исчезая в пропасти горшка, а Рия переходила к следующему. «Дзынь» – и очередная монета оставалась на дне. Её ноги бесшумно ступали по мраморному полу, шаг за шагом Рия опустошала ладонь. Впереди оставалось лишь несколько горшков.
«Совсем немного – и вечное счастье нам гарантировано», – подумала Рия и вновь опустила монету.
Очередная монета выпала из ладони и звонко ударилась о дно последнего горшка. Рия гордо стояла в конце линии. Горшков больше не осталось, вот только в её ладони все еще лежала одна крошечная серебряная монетка.
– Не хватило лишь одного горшка для полного счастья, – разочарованно произнесла зеленоглазая брюнетка и посмотрела на серебряный кружочек, лежащий на ей ладони. – А я уже почти поверила, что всемогущая. Какая пощечина от действительности!
Девушка сжала пальцы, обнимая монету и пряча ее в карман все еще мокрых джинсов.
Глава 22
Возможно, все произошедшие события никогда не случались, и вполне вероятно, что время промчалось, словно скоростной поезд, оставив лишь безжалостный ветер и свист в ушах, а всего остального словно бы никогда и не случалось.
Рия стояла в своей маленькой комнате и рассматривала расстеленную на полу циновку, светлые стены, кучи записок и бумаг на столе. Она подошла к своему рабочему месту и стала медленно вкладывать записки в папку, понимая, что следует забрать с собой все, как будто она никогда не жила в этом монастыре и не встречала рассветы в этой комнате. Почти собранный чемодан валялся в углу, напоминая своей расстегнутой молнией, что еще не всё упаковано.
За окном послышался детский смех, и девушка подбежала ближе, с интересом рассматривая, что же происходит во дворе. Вдали мелькала белая тивара маленькой девочки, она бежала по дороге, то и дело подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, и повторяла: «Рия, Рия, Ри». Девочка приближалась, и Рия тотчас узнала малышку Денг, которая приклеилась к Рией с самого первого её дня в монастыре. Крошка подбежала прямо под окно комнаты и, задрав голову, произнесла: