— То было вчера.
— Коньячку не предложите?
— Я на работе.
— А я смотрю, вы сегодня неразговорчивы, Сила Игнатьевич. Что, сплошное разочарование? Жена-то жива!
— Какого черта!… — хрипло сказал Мамонов и схватился за узел галстука, словно бы ему стало душно. — Зачем вы пришли? Я же сказал, что заявление забираю.
— Я пришел вас предупредить, Сила Игнатьевич. Какая бы плохая она ни была, ваша жена, но бить женщину…
— Что-о-о?!! — взревел Мамонов.
— Я был у нее.
Он откинулся на спинку кресла.
— Жаловалась!
— А то вы ее не знаете! — Алексей прищурился. -Случайно проговорилась.
— Дура! Господи! Ты видишь мои страдания!
— Почему же вы не разведетесь, Сила Игнатьевич? Раз такие муки, не лучше было бы…
— Вы мне кто? Папа, мама? Советы давать. Не лезьте в мою личную жизнь! — отрезал Мамонов.
— Деньгами делиться не хотите? — догадался Алексей.
— С кем? — взвился Мамонов. — С кем делиться-то? С этой дурой?! Ты ж ее видел! Не в коня корм. Я пахал двадцать лет! Слышишь ты? Двадцать лет! Чтобы все это у меня было! — Он обвел руками внушительных размеров кабинет. — А она что сделала? И я теперь должен отстегнуть ей половину! Потому что недвижимое имущество, то есть торговый центр, записано на меня! Получается, нажито в совместном браке!
— А вы, я вижу, консультировались с юристами, -тихо заметил Алексей.
— Я ни копейки ей отдавать не хочу, — сердито сказал Мамонов. — Не то что половину. Не в коня корм.
— А может, она й не возьмет?
— Что-о?!! — Он даже подпрыгнул. — Такие-то деньжищи?!! — Но после короткого раздумья сказал: — Она-то, может, и не возьмет. Потому что дура. Но есть адвокаты. Как посчитают свои проценты с дележа имущества, так и вцепятся в меня. А она -дура. Ее даже гипнотизировать не надо. Как пыльным мешком по голове стукнутая.
— А почему у вас нет детей?
— Иди ты… — грубо сказал Мамонов, и Алексей понял, что наступил на больную мозоль.
— Понял. Не буду. А может, вас устраивает такая жизнь и такая жена?
— Что-о-о?!! — в третий раз подпрыгнул Сила Игнатьевич.
— Она позволяет себя бить. А вы, может, испытываете потребность.
— Хочешь сказать, что это я на голову больной? А ты кто такой, чтобы диагноз мне ставить?
— Никто. Вы правы: это не моя проблема. Но к психотерапевту надо бы с ней сходить.
Мамонов вновь начал материться. «Достали все», — понял смысл тирады Алексей.
В этот момент в кабинет заглянул высокий красивый блондин. «Экая брутальная внешность! И рост! — с завистью подумал Алексей, который был ненамного выше Силы Игнатьевича. — Женщины от него без ума, должно быть. Впрочем, они и без него без ума. Взять хотя бы прекрасную Эльзу Валентиновну…»
— Чего тебе, Евгений? — хмуро спросил Мамонов. — Не видишь: я занят.
— Это срочно.
— Я сейчас ухожу, — сказал Алексей и приподнялся.
— Сиди! А ты подожди в коридоре, — велел Мамонов блондину. Тот мгновенно исчез. Сила Игнатьевич коротко пояснил: — Управляющий. На чем мы с тобой остановились?
— Мы обсуждали ваш развод. Мучения ваши и Эльзы Валентиновны. Все же, Сила Игнатьевич, подумайте. Ведь инициатором развода может быть она. На том основании, что вы ее избиваете. И тогда-то вам уж точно придется делиться.
— Пока она ходит к двум своим закадычным подружкам, астрологу и психотерапевту, ничего не будет, — хмуро сказал Мамонов. — Никакого развода.
— А не вы ли им за это приплачиваете?
Сила Игнатьевич молчал.
— А вдруг их перекупят? К примеру, у вашей жены есть любовник…
— Как-как? — Он криво улыбнулся.
— Я говорю, любовник. И он, к примеру, войдет в контакт с астрологом вашей жены и ее психотерапевтом.
— Тогда я их всех убью.
— Вы соображаете, при ком это сказали?
— Плевать!
— Тогда подумайте об алиби. Позаботьтесь о том, чтобы вас повсюду видели. Желательно в вечернее время. И помните правило: увидели труп — не берите в руки орудие убийства. Ничего не трогайте, к трупу не подходите. И вообще: от места происшествия держитесь подальше.
— Ты зачем мне это говоришь?
Мамонов подался вперед. Теперь он смотрел на Алексея в упор. Глаза у него были стального цвета, зрачки — как пули, нацеленные в мишень, взгляд пронзительный и умный. Трудно было поверить, что ночью этот человек пьяный, в рубашке навыпуск бегал по этажам и орал, как ненормальный: «Где труп?! Где ее труп?!»
— Мне кажется, что против вас играют, Сила Игнатьевич. И играют крупно. Возможно, вчерашнее убийство вам и не привиделось.
— Но она жива! Понимаешь, жива! О каком убийстве ты говоришь?! — заволновался Мамонов.
— Так. На всякий случай. Помните мои слова. Будьте начеку. И… не пейте. Вот номер моего телефона. Мобильного, рабочего и домашнего. Если что — звоните в любое время.
Алексей вырвал листок из блокнота и записал номера телефонов. Сила Игнатьевич хмуро молчал. В таком состоянии Леонидов его и оставил. Вышел из кабинета, куда тут же зашел высокий блондин по имени Евгений. На первый этаж Леонидов спускался в лифте. В том самом. И смотрел в это время на тот, что двигался параллельно. Разглядеть, кто там находится и что делают эти люди, можно, — расстояние небольшое. Алексей представил себе, как рыжий мужик (на сто процентов загримированный) душит Эльзу Валентиновну, которая отчаянно сопротивляется. Возможна ошибка? Такие ноги в мире одни.
— Бред! — сказал он вслух и вышел из лифта. На него удивленно посмотрели люди, находящиеся поблизости. — Наплевать и забыть, — добавил он сквозь зубы и быстро пошел к выходу.
Охранники сегодня были другие. Вчерашних он допросил с пристрастием. Оба клялись и божились, что не видели ни рыжего мужика с бородой, ни хозяйки. К вечеру народу мало, а в девять торговый центр и вовсе опустел. Никто в здание не проходил. А Сам, мол, допился до «белочки». Похоже, что мужики не врали. Алексей попытался просмотреть с пункта, где находится охрана, площадь с фонтаном и лифтом. Вроде бы везде стекло, но зеркала сбивают с толку. Отражения людей и предметов множатся, и кажется, что они уходят в бесконечность. Непонятно, оба лифта движутся или один. Что же касается звуков… Он прислушался. Современная техника на высоте: лифты скользят в шахтах практически бесшумно. Вот и охранники с полной уверенностью не могут сказать, сколько лифтов работало, когда у Мамонова случилась галлюцинация. Леонидов вел себя подозрительно, и охрана им заинтересовалась. Один из секьюрити напрягся и шагнул к нему:
— Ваши документы.
— Все в порядке, милиция.
— А… По поводу вчерашнего происшествия!
— Именно. А что народ говорит?
— Народ говорит, что хозяин допился.
— Понятно.
— И заработался. Ему бы отдохнуть… Где-нибудь на нарах. То есть Канарах.
— А как он вам?
— В каком смысле?
— Как человек. И как хозяин.
— Да как сказать… — Охранник замялся.
— Я не для протокола спрашиваю. Просто хочу знать, любит его народ или, напротив, хает.
— Кто ж их любит, богачей? — усмехнулся охранник.
— Значит, симпатии к хозяину не испытываете?
— Со странностями мужик, но бывают и хуже.
Алексей понял, что большего от охранника не добьется, и невольно вздохнул. Тема закрыта. Свидетелей нет. Никто не может с полной уверенностью сказать, сколько человек было в здании на момент «происшествия». Один ли Мамонов или в компании с убийцей и его жертвой.
Мимо прошла молодая женщина. Алексей машинально отметил: симпатичная. Волосы пышные, брови густые, щеки румяные. Молодая, здоровая, сильная.
— Я насчет аренды, — сказала она охране.
— Поднимайтесь прямо к хозяину. С арендаторами он лично разговаривает. Это как первое свидание: определяет, будет ли роман.
— Вот как? — слегка удивилась она.
— Все сам. Прямо сгорает на работе. — Женщина была симпатичной, и охранник разговорился, охотно пошел на контакт. — Ему бы отлежаться после вчерашнего, а он до полуночи будет тут торчать. Ни себе, ни людям не дает покою.