Первой в класс, как всегда зашла Абель Дизье. Вот уж насколько мне с детства прививали толерантность, но здесь она как-то не срабатывала. Я вяло махнул рукой, приветствуя раннюю пташку. Круглая отличница, просто невыносимая зануда и ябеда, Абель смерила меня презрительным взглядом и проследовала за свою неизменную первую парту.
- Привет, Абель, - нарочито громко сказал я. Она, кажется, вздрогнула, но промолчала. В этот момент в класс, с веселым хохотом вломились Жан и Маркэль, неразлучная парочка наших забияк. Они с порога бросились ко мне.
- Салют, Серж! - заорал Жан. - Ты все знаешь, так рассуди нас. Вот Мэрк говорит, что на твоей родине девочки в школе еще даже целоваться не умеют. А я слышал, что славянки узнают, что такое любовь чуть ли не в четырнадцать. Кто же прав?
Я с трудом освободился от медвежьего рукопожатия Жана.
- Ребята, я не был дома уже лет пять. Но почти уверен, что целоваться они умеют. А что - твоя Саманта послала тебя в Россию поучиться? - Ехидно уточнил я.
Жан захохотал и хлопнул меня по плечу.
- Да нет, это я для Мэрка стараюсь. Может, хоть кто-то его подучит, - говоря это, он пристально посмотрел на нашу отличницу. Та, густо покраснев, отвернулась и начала усилено копаться в сумочке. Мы с Жаном прыснули, а Маркэль злобно посмотрел на нас исподлобья. Его неумение выстраивать хоть какое-то подобие отношений с девочками превосходило даже мои таланты на этом поприще. Но в отличие от меня, он категорически отказывался смириться с этим фактом и обожал рассказывать полнейшие небылицы, изображая из себя эдакую смесь Дона Жуана де Марко и Бельмондо в ранних фильмах.
Класс постепенно набился галдящим народом. Я слышал, что в России сейчас некоторые родители возмущаются тем, как много появилось иностранцев среди учеников. Не знаю, как на моей далекой родине, но здесь из тридцати двух человек белых было пятеро, включая меня, русского, и Мэркэля, стопроцентного еврея из ортодоксальной семьи.
Занятия увлекали меня мало. Я рад бы поругать саму систему французского среднего профессионального образования, но она в общем-то совсем неплоха. Просто интересные мне предметы, например, историю, основы политологии или французскую литературу я и так знал не то что лучше своих одноклассников, но и получше некоторых учителей. А технические предметы были мне просто отвратительны вследствие, видимо, каких-то пороков в сознании. К тому же сегодня после школы меня ждало очень важное дело. Дело, от которого зависело ни много ни мало мое будущее путешествие. Так что все уроки я просидел, рассеянно глядя в окно или коротко отвечая, если кому-то приходило в голову задать мне вопросы. Как всегда, в общем-то. Скажу честно, если бы не друзья, которыми, несмотря на очень непростой характер, я здесь обзавелся, я еще пару лет назад убедил бы отца перевести меня на домашнее обучение, благо во Франции сделать это проще простого.
- Мы в гелатерию, Серж. Идешь с нами? - Из школы мы вышли втроем. Раньше, до суда, мы и сюда ходили вместе, но никакая дружба не смогла заставить моих ребят вставать на полчаса раньше. Что ж, могу их понять.
- Нет, Жан, спасибо. Сегодня мне нужно кое-куда заскочить.
- Да? И куда же?
- К одному знакомому, - уклончиво ответил я.
- Серж как всегда полон секретов, - засмеялся тот. Ну что ж, дело твое, захочешь встретиться, позвони.
Ребята пошли в гелатерию или, по-нашему, в кафе-мороженое через дорогу, а я отправился в восточную часть города. Было три часа дня и до заката оставалось еще больше четырех часов. Я решил дойти до пункта моего назначения пешком, а там - вызвать такси до дома. Я, конечно, парень вполне себе спортивный и постоять за себя вполне могу, но оставаться в Бельвиле в одиночку после заката - это как-то перебор даже для меня.
В Париже вы редко услышите от местных жителей фразу «это находится в ХХ округе». По моим наблюдениям далеко не все даже знали точно его местонахождение. А вот про Бельвиль вам скажет каждый. И каждый же, если он не желает вам зла, посоветует не соваться туда без крайней необходимости, особенно в его арабскую часть. А мой путь вел меня сегодня а самое сердце этой части. Утешало одно - там меня ждал друг. И, может быть, единственный человек, кроме членов моей семьи, которому, несмотря на разницу во всем от образа жизни до бога, я доверял полностью. Хотя именно из-за него я уже год вставал каждый день на полчаса раньше и драил ненавистные полы и парты в школе. Этого человека звали Садык ибн Сахир и год тому назад он чуть было не перерезал мне горло.