**
Мы с Джес оглядывались по сторонам, вертя головами так, что казалось свернем их совсем. Снежная вершина, на которой стоял еще более снежный монастырь. Белый стены, золотые купола, сверкали от лучей просыпающегося солнца так, что резало глаза. Джес как ни странно молчала, вместе со мной задумчиво разглядывая блестящие стены.
- Добро пожаловать, девочки, - откуда-то сзади раздался мелодичный голос, и я обернулась. Позади меня стояла красивая пожилая дама. Бабушкой или старухой ее даже язык не поворачивался говорить. Она явно была из когорты моего деда Ричарда, и чем-то напоминала его своей суровостью, несломленностью жизнью и оптимизмом. Дождавшись пока мы насмотримся на нее, дама еще раз кивнула мне головой, предлагая следовать за ней.
- Меня зовут – Агата, я являюсь настоятельницей этого монастыря. Рич просил меня лично приглядеть за своими малышками. А этого мальчишку я знаю давно, он просто так не просит! Так что будем дружить, - она дружелюбно улыбнулась мне, обнажив белоснежные зубы. – А эта наша Джессика? – обратилась она к дочке и Джес сверкнула глазами, вцепившись в меня. – Ничего мы поладим! Сильный характер, упрямая девчонка, вся в папу, - довольно произнесла она, заходя в открывшиеся ворота, которые тут же и захлопнулись за нами, отрезая от внешнего мира.
Вот так началась наша с дочкой жизнь без него.
- Женщина должна быть чистой и спокойной как вода, - голос одной из послушниц привел меня в чувство.
Думала ли я, что окажусь в женском монастыре, где пространство вибрирует от звука гонга, где воздух можно пить, зачерпывая пригоршнями, где солнце поет по утрам счастливую песню. Утро здесь начинается рано и с ледяного душа, при чем для всех: девушка ты, ребенок или старуха. Первые капли кажутся обжигающими, но потом наступает бодрость, и тело звенит, как натянутая тетива, готовое к работе. Холод отпускает, оставляя ощущение чистоты и свежести. Затем мы дружной толпой бежим от монастыря до ручья, а назад возвращаемся уже по ледяной тропе, удерживая на голове камень. Джес дается все легко, она не понимает пока что такое слово сложно, трудно, для неё нет слов не могу, не хочу, нет настроения. Все интересно ей, все вызывает удивление. Глядя со стороны, кажется, что нести камень легко. В первый раз я поддалась на эту зрительную уловку и выбрала камень побольше, но через несколько метров, поняла, как нелегко его удержать. Камень заставлял меня на время забыть о Риче, как только я начинала думать о чем-то постороннем, кроме камня, то сразу же угрожающе раскачивался на голове, пытаясь упасть. Полная концентрация на камне невозможно без отстранения от мыслей. Этими камнями мы выкладываем тропинку к монастырю, сотни тысяч лет до меня и Джес, этим занимались тысячи послушниц, укладывая камень за камнем.
Затем начинается завтрак, мяса в монастыре совсем не едят, но питание разнообразное и мы с Джес поступенно привыкли к местной кухне. А вот после завтрака начинается разминка. Я понял почему Рич отправил нас сюда, здесь просто не дают задуматься о будущем, заставляя концентрироваться на настоящем. По несколько минут мы стоим в одной и той же позе, ноги начинают дрожать от таких усилий, а Джес только весело смеется, глядя на нас. Затем основная часть занятий и здесь нам вовсю разрешают пользоваться нашей магией. Это самое любимое время Джессики. Она создает ветер, или призывает дождь, играя с каплями, растапливает снег и заставляет вырасти подснежник.
Я же тренирую скорость передвижений и мое мастерство растет в прогрессии, иногда я слышу только свист от собственного перемещения и оказываюсь по другую сторону поляны.
Женский монастырь практикует искусство женского боя, ибо мы по определению физически слабее мужчин, физически, но не душевно. Это вбивали в нас как данность, отучая от слез, от истерик, от паники. А не имея известий от Рича, паники поддаться ой как хотелось! Но я должна быть сильной, ради дочери, ради него
А по вечерам зажигаются свечи и можно поговорить по душам, но мы с дочкой всегда вдвоем. Сидим обнявшись и каждая думает о нем, поддерживая мысленного самого любимого человека.