«Ага, значит, пока будем говорить без протокола. Иначе предложил бы сесть за стол». — Министр иностранных дел внешне расслабился, согнав с лица «служебное» выражение, и проследовал в указанном направлении. Внутренне он оставался таким же собранным, поскольку рамки «неформального разговора», более гибкие для непосвящённых, подразумевали гораздо больше ответственности за свои слова, нежели ритуально–протокольное общение.
— Четыре, как вся свистопляска эта началась. Хорошо, на рабочем месте всегда минимальный «набор командировочного» существует. Да кое–что помощники перевезли, в первый же день.
— Привыкайте. Теперь, где мы — там дом. Выспаться–то удаётся? Или как я — по шесть часов в сутки — максимум? — Отрабатывая «обязательную программу», присущую началу подобных, нечастых, кстати сказать, бесед, глава государства был убедителен в своей заботе и почти искренен. Навязанный темп работы напомнил ему о студенческих годах с их неизбежным авралом в «последний день», впрочем, речь сейчас не об этом.
— Иногда дают и по восемь, но нам не привыкать. Было дело, только в самолётах отсыпались, да и то — на пути домой.
— Это хорошо, что вы о перелётах вспомнили. Есть мнение, и вы, Сергей Викторович, вероятно, уже знакомы с ним, что в ближайшие недели или даже дни вам будет необходимо совершить большое турне… — Пауза, нарочно сделанная президентом, давала министру возможность вставить «свои пять копеек», не заходя при этом за границы вежливости в общении начальника и подчинённого.
— И выступление Рузвельта тому причиной…
— Если не сказать: «тому виной!» — Прозвучавшие на мгновение в голосе главы государства сварливые нотки, уступили место сухому, подчёркнуто–деловому тону. — Полной информационной блокады достичь не удалось, да и невыполнимо это в существующих условиях. Вчера мы предоставили посольству США возможность связаться с Вашингтоном на частотах дипломатической связи сорок первого года и передать всю свою информацию шифром того же периода. — На невысказанный вопрос министра его собеседник устало, но довольно усмехнулся. — А вот так. У нас ничего просто так не пропадает. Впрочем, вы частично в курсе. Ведь это ваши сотрудники готовили российскую часть пятичасовой передачи? — Дождавшись утвердительного кивка своего визави, президент продолжил. — А вот такого ответа от старины Франклина не ожидал никто. Поражающая скорость реакции — буквально через несколько часов публично выступить с предложением скорейшего созыва трёхсторонней конференции в Москве, с перспективой заключения военного союза! Вот что значит — государственный ум докомпьютерной эпохи. Не голова, а Дом Советов!
— Несомненно, американский президент — сильный противник. — Парадоксальная, с точки зрения тональности беседы, оценка естественного союзника, прозвучавшая из уст министра иностранных дел, заставила главу государства недоумённо вскинуть брови.
— Не партнёр? Вы так считаете?
— Как будто вы считаете иначе… Если я правильно понимаю перспективы, в ближайшие дни мне придётся всеми правдами и неправдами ломать об колено Рузвельта и Черчилля.
— Да. Вместе и поодиночке. Доводя до их сведения простую мысль — в радикально изменившихся геополитических условиях мы не испытываем необходимости в равноправных партнёрах в борьбе с нацизмом. Мы лишь хотим избежать возможных конфликтов и неизбежно сопутствующих им жертв в послевоенном мире.
День шестой. 31.10.2011/ 27.06.1941
Москва. Дмитрий Медведев. Президент
«В связи со сложившимся критическим положением фракция КПРФ вносит на рассмотрение Государственной Думы и Правительства Российской Федерации вопрос об увеличении срока военной службы, отмене большинства отсрочек от призыва и ужесточении уголовной и административной ответственности за уклонение от призыва на действительную военную и альтернативную службу.
Срок военной службы по призыву рекомендуется увеличить до…»
В раздражении, причина которого уже некоторое время лежала перед его глазами, президент хлопнул ладонью по столу. Перьевая ручка, подпрыгнув, слетела со столешницы и укатилась под кресло. Поднимать её он не стал.
«Как всё для них просто. Как всё чётко и правильно сформулировано. Не подкопаешься. — «В интересах защиты государства… Перед лицом смертельной опасности, нависшей над нашей Родиной…» Почему эти слова, верные по сути, кажутся на бумаге предельно пафосными, потасканными, засаленными до неразличимости? Может, всё дело в авторстве документа? «Системные оппозиционеры», радетели за народное благо — «красные» банкиры, предприниматели и управленцы. Поднявшие коммунистическую идею на новый уровень… Угу, как цыган, приведший старую больную клячу на рынок. Живот надули, зубы подточили — в общем, как новая.