Начало прошло весьма успешно, Серёжа смог держать нечто на достаточно большом расстоянии, и увести его в лес. Нам же приходилось действовать быстро, ведь Серёжа должен вернуться через 15 минут (Матвей прикрепил к его ошейнику будильник). Выбежав на улицу, мы сразу кинулись в противоположную, от существа, сторону. И пока Матвей вычислял наше местоположение, я начал искать выход к реке, или какую-нибудь тропинку.
— Дядя, а кем вы раньше работали? — послышалось от Матвея
— Слесарем на ******ном заводе.
— А я думал в какой-нибудь лаборатории, вы мне так много про химию рассказали.
— Реальность часто не оправдывает ожиданий, родители хотели, чтобы я пошёл по стопам отца, пришлось бросить занятия химией, зато у меня теперь полно друзей и знакомых, да что уж там, я весь город знаю, — проговорил я, запнувшись обо что-то.
Поначалу мне показалось, что это пенек, но присмотревшись, я понял, что это огромная корзина.
— А вот мама, до того, как мы сюда попали, работала в буфете, ее выгнали из колледжа, и пришлось просить помощи у нашего дяди. Ей тоже там нравилось, много подруг, есть о чем поболтать, да и кафе красивое, я там был. Все было так хорошо, пока неделю назад дядя не отправил мамочку в лес, за ягодами для тортов. До вашего прихода она было довольна и этим местом, но теперь она плачет по ночам, и хочет домой, вернуть все назад, но при этом говорит, что изменить она ничего не может. Ведь: «так надо, так правильно», — чуть не плача сказал Матвей.
— Довольна? Ее, против своей воли, нечто заперло посреди леса. В маленьком, тесном, душном трейлере! Да что здесь может приносить удовольствие?!
— Мама говорит, что оно не виновато в наших проблемах, и вовсе не стоит бояться его. Если оно решило что мы теперь здесь живем так и будет.
Эти слова я еле расслышал, ведь я уже отошел далеко от мальчика. Все время повторяя про себя: «Ей там тоже нравилось, ей там тоже нравилось». А нравилось ли мне? И вот опушку уже не видно, а намеков на водоем и не видно, растения были суше сухарей, листья давно опали, а ветки походили на колючую проволоку, земля вся потрескалась и высохла. Было ясно одно, дождей тут уже очень давно не было, а значит, даже если бы тут был хоть какой-то водоем, он бы уже пересох. Я забирался всё глубже и глубже в лес. И тут послышался лай.
Он был в далеко, но с каждой секундной становился все ближе. Я подорвался как ошпаренный. Спустя пару секунд подхватил Матвея, и помчался к трейлеру. Ноги не успевали касаться земли, как их вновь и вновь вырывало вперед. Сережа уже стоял у двери, но выглядел как-то болезненно. Сущность вырвалась из леса, на этот раз она была куда быстрее, чем при нашей первой встрече. Теперь нечто предстало уже в полном росте. Раньше я думал что все отростки участвуют в управлении общим телом, но сейчас, когда я отчетливо видел один ухоженный, телесный отросток на зеленом “теле”, который в отличии от остальных и впрямь напоминал человеческую голову, стало понятно что он единогласный властитель тела. За пять метров до фургона мы поравнялись, оно, стальной хваткой, вцепилось в ногу, и порвало икроножную мышцу, будто платочек. Но вопреки моим ожиданиям, вместо того чтоб меня разорвать, оно, отступило в лес. Тут Софья отворила дверь, схватила брата, я же, еле сдерживаясь, чтоб не заорать от боли и не напугать Матвея, забежал в ванну. Хотел продезинфицировать рану, но успел лишь закинуть ногу в ванну и отключился.
Проснулся я только на завтрашний день, нога моя была перевязана, сам я лежал на полу. Софья с Матвеем сидела на диване, Серёжа лежал подле них, у него был жар. Я пролежал так еще два часа, нога чудовищно болела. Софью, к моему удивлению, за это время ни разу не передохнула, без продыху она носилась по квартире, меняла Серёже повязки, мерила температуру, играла с ним и Матвеем. Но все старания были совершенно напрасными, к вечеру Серёжа издох. Она, обливаясь слезами, обвила бездыханное тело пса и Матвея, сидевшего рядом. Так просидели они примерно полчаса.
Но вдруг она неожиданно вскочила, и с полным отчаяния и гнева криком: «Что ты разлегся, Выродок??!!» налетела на меня, и было хотела пнуть больную ногу, но, к счастью я успел вовремя встать. Она смотрела на меня такими глазами, будто я убил ее родного сына. Но ничего не говорила, я видел, что в душе ее накопилось много «приятных» слов, но по какой-то причине высказать она их не могла. Окинув меня взглядом, полным ненависти, она все-таки пнула меня в ногу, я свалился на диван, вновь отключившись.