— Пожалуйста, в любой момент.
— А как насчет баиньки, Линдси? Что-то мы с тобой засиделись.
ГЛАВА 9
На следующее утро около восьми мы пришли к Рики Малколму, который, звеня ключами, открыл входную дверь ободранного дома на Мишн-стрит. Он смекнул, что мы полицейские, и попытался удрать, но нам удалось скрутить его на тротуаре и убедить проехать во Дворец правосудия.
— Вы не арестованы, — говорила я, ведя Рики к нашей машине. — Мы просто хотим услышать вашу версию случившегося.
Рики сидел в комнате для допросов, в упор глядя на меня странными, широко поставленными зелеными глазами и скрестив татуированные руки на груди. Его отличала синеватая бледность человека, который годами не видит дневного света.
В густом лесу татуировок на правой руке Малколма выделялось алое сердце с инициалами Р.М., нанизанное на острый конец полумесяца. Малколм производил впечатление безжалостного хищника, и я засомневалась, правду ли рассказала нам Джуни о смерти Майкла Кэмпиона.
Действительно ли смерть Кэмпиона была естественной?
Или этот урод застал Майкла с Джуни и убил?
В личном деле Малколма значились три ареста и один приговор — все за хранение наркотиков. Я захлопнула папку.
— Что вы можете нам рассказать о Майкле Кэмпионе?
— То, что знаю из газет.
В таком ключе разговор шел часа два. Чары Конклина на Малколма не действовали, поэтому инициативу взяла я, стараясь добиться от него хоть чего-нибудь, даже лжи, которую мы могли бы использовать, чтобы прижать его позже. Но Рики был либо упрямым, либо себе на уме, либо то и другое сразу: он категорически отрицал знакомство с Майклом Кэмпионом, живым или мертвым.
Я сменила тактику:
— Кажется, я знаю, что произошло, Рики. Ваша девушка попала в беду, и вы ей помогли. Это можно понять.
— Вы о чем говорите?
— О теле, Рики. Когда Майкл Кэмпион умер в постели Джуни.
Малколм фыркнул:
— Она так сказала? И сказала, что мне пришлось что-то с ним делать?
— Понимаете, Джуни призналась, — вмешался Конклин. — Мы знаем, что произошло. Парень был мертв, когда вы туда приехали. Это не ваша вина, мы на вас ничего не валим.
— Это что, шутка?! — возмутился Малколм. — Я вообще не пойму, о чем вы говорите!
— Если вы невиновны, помогите нам, — сказала я. — Где вы были двадцать первого января с полуночи до восьми утра?
— А вы где были?! — огрызнулся он. — Вы что, думаете, я помню, где был три месяца назад? Я вам вот что скажу: я не помогал Джуни вылезать из дерьма с мертвым клиентом. И вообще: разве вы не поняли, что Джуни вас разыграла? — насмешливо добавил Малколм.
— Вот как?
— Ну да! Она же законченный романтик, разве вы не знали? Как девушка в рекламном ролике «Не могу поверить, что это не масло». Джуни хочет верить, что поимела Майкла Кэмпиона, прежде чем он крякнулся…
Я услышала долгожданный стук в стекло.
Малколм продолжал, обращаясь теперь к Конклину:
— Мне все равно, что она вам наболтала. Я никого не резал. Я никогда нигде не выкидывал в мусор какие-то части тела. Джуни просто любит внимание, чувак. Вы должны уметь разбираться, когда шлюха лжет. Предъявите мне обвинение, или я пошел.
Я открыла дверь и взяла бумаги из руки Юки. Мы улыбнулись друг другу, потом я закрыла дверь и сказала:
— Мистер Малколм, вы арестованы за сокрытие информации и препятствование полицейскому расследованию. — Я веером разложила на столе ордера на обыск. — Завтра к этому времени, чувак, у тебя не останется никаких секретов.
ГЛАВА 10
Малколм уже мирно спал в камере предварительного заключения на десятом этаже здания номер 850 по Брайант-лейн, когда я открыла дверь в его двухкомнатную квартиру на Мишн-стрит. Второй этаж, как раз над китайским ресторанчиком. Меня сопровождали Конклин, Макнейл и Чи. Слабый смрад разлагающейся плоти ударил в нос, едва я переступила порог.
— Чувствуете запах? — спросила я Кэппи Макнейла. Кэппи служил в полиции двадцать пять лет и трупов навидался предостаточно.
Он кивнул:
— Думаешь, Малколм забыл один мешок с кусками трупа?
— Или сохранил как сувенир — палец или ухо.
Макнейл со своим напарником, тощим и изобретательным Полом Чи, направились в кухню, а мы с Конклином начали осматривать спальню.
Окно закрывала римская штора. Я резко дернула за край, и она скаталась с громким щелчком, впустив тусклый утренний свет в будуар Рики Малколма. Здесь можно было изучать различные виды грязи. Сбитые в комок простыни открывали запятнанный матрац. Окурки плавали в кружке с кофе на тумбочке. Горы грязных тарелок громоздились на комоде и телевизоре, вилки намертво застыли в окаменевших остатках того, что Малколм ел последние неделю-две.