– Как Вы считаете, кому и зачем нужна научная журналистика?
– Прежде всего, научная журналистика нужна обществу, государству. Научная журналистика нужна науке. Научная журналистика нужна журналистам и журналистике. Научная журналистика нужна студентам и школьникам, хотя бы потому, что научная журналистика повышает общий уровень грамотности людей, и это очень выгодно и обществу, и государству, а также это выгодно и науке, потому что научная журналистика тем самым вовлекает в науку молодежь – школьников, студентов. Это важно обществу и потому, что общество понимает, на что идут налоги, которые платят люди. А кто, кроме научных журналистов объяснит просто и доступно, на что потрачены деньги налогоплательщиков? Таким образом, цель научных журналистов – просвещение аудитории и вовлечение молодежи в науку, а миссия – дать человеку больший выбор занятий, то есть большую свободу.
– А как изменилась научная журналистика за последние 20 лет?
– Вас интересуют только двадцать последних лет? (Наверное, для вас это большой срок, сравнимый с продолжительностью вашей жизни). Но это примерно то же самое, что спросить: «Видите, река текла, потом почти пересохла и превратилась в ручеек. Скажите, пожалуйста, каковы перспективы у этого ручейка?» Что ж, оставим образ полноводной реки за рамками разговора, потому что рекой научная журналистика была много ранее. Двадцать лет назад научная журналистика уже стала ручейком. Вот если бы вы спросили про полвека и поболее, там история уже другая. Научная журналистика была очень развита, научно-популярные книги издавались немыслимыми сегодня тиражами, практически во всех газетах, на телевидении, на радио были научные программы, потом это все рухнуло. Теперь мы можем поговорить, конечно, о перспективах ручейка: что было два десятилетия назад и что мы видим сейчас. Но констатация довольно грустная: за двадцать лет ручеек научной журналистики стал поуже и помельче. Но зато вокруг него появилось огромное количество околонаучных течений: лженаука, псевдонаука, паранаука и так далее. Околонаучные течения готовы затопить журналистику. Эта тенденция опасна как для научной журналистики, так и для журналистики в целом.
– Как Вы считаете, есть ли сейчас в современной научной журналистике какие-то проблемы?
– Сколько угодно! Первая из них: научная журналистика, как мы говорили, давно уже отнюдь не мощный поток популярной информации, в котором каждый может найти интересный для него материал. А главная проблема научной журналистики состоит в том, что государство считает, будто оно обойдется без научной журналистики (что, впрочем, естественно, поскольку оно собирается обходиться и без науки). Существует и множество иных проблем.
Нет отработанной системы подготовки научных журналистов. Много лет на факультете журналистики (не только на нашем факультете, но и в других университетах) существуют курсы научной журналистики. Я сам читал этот курс ряд лет и прекрасно знаю, что большинство студентов приходят только за зачетом. Я обычно ставил зачет автоматом, если студент напишет расписку, что не будет заниматься научной журналистикой и не будет пытаться редактировать тех, кто в науке понимает. У меня дома толстенная папка таких расписок. К сожалению, студенты факультетов журналистики не готовы и не хотят трудиться больше остальных. А без упорной работы, выходящей за пределы учебных программ, стать своим в научной журналистике никак не удастся. Когда объявляешь спецкурс или спецсеминар по научной журналистике, приходит пять-шесть человек с потока.
От науки зависит мощь государства, зависит его безопасность, обороноспособность, зависят его перспективы. Как развивать науку без участия людей, занимающихся научной журналистикой? Именно они вовлекают молодежь в эту сферу деятельности. У страны есть такая потребность. Беда в том, что государство этого пока что не осознает.
Впрочем, я не вижу в этом трагедии: помимо понятного нежелания трудиться сверх необходимого минимума существует и биологическая причина столь малого числа научных журналистов. Психологи установили, что в мире только шесть процентов людей потенциально способны к научной работе (так организован их мозг, мышление). По разным причинам, не все они идут в науку, примерно один процент. Думаю, существует корреляция, в силу которой примерно такой же процент журналистов оказывается способным к научной журналистике. Научная журналистика – это и часть журналистики, и часть науки.