На что надеялся Гленарван? Уж не начал ли помрачаться его рассудок? Что значили слова: «Как знать»?
Паганель не ошибся: то был действительно кондор, делавшийся все более и более ясно видимым. Этот великолепный хищник, перед которым некогда так благоговели инки, был царем южных Кордильер. В этом краю он достигает необычайно крупных размеров. Сила его изумительна: ему нередко случается сталкивать в пропасть быков. Он набрасывается на бродящих по равнинам овец, козлят, телят и, вцепившись в свою жертву когтями, поднимается с ней на большую высоту.[35] Нередко кондор парит на высоте двадцати тысяч футов. Отсюда этот недоступный ничьим взорам царь воздушных пространств устремляет свои глаза на землю и различает там мельчайшие предметы с зоркостью, изумляющей естествоиспытателей.
Что же мог увидеть кондор? Быть может, труп Роберта?
– Как знать!.. – повторял Гленарван, не спуская глаз с громадной птицы.
А она приближалась, то паря в воздухе, то падая вниз, словно неодушевленное тело, брошенное в пространство. Но вот меньше чем в семистах футах от земли хищник начал описывать большие круги. Теперь кондора можно было ясно рассмотреть: ширина его могучих распростертых крыльев превышала пятнадцать футов, и они держали его в воздухе, почти не двигаясь, ибо большим птицам свойственно летать с величественным спокойствием, в то время как насекомым, чтобы удержаться в воздухе, нужна тысяча взмахов крыльев в секунду.
Майор и Вильсон схватили свои карабины. Гленарван жестом остановил их. Кондор описывал круги над одним из недоступных для человека плато Кордильер, находившимся приблизительно в четверти мили от наших путников. Огромная птица носилась с головокружительной быстротой, то выпуская, то пряча свои страшные когти и потряхивая хрящеватым гребнем.
– Это там! Там!.. – крикнул Гленарван. Вдруг в голове его мелькнула мысль.
– Если Роберт еще жив… – воскликнул он в ужасе. – Эта птица… Стреляйте, друзья мои, стреляйте!
Но уже было поздно: кондор исчез за высокими выступами скалы. Прошла какая-нибудь секунда, показавшаяся столетием… Огромная птица появилась снова; она летела медленнее, отягощенная грузом.
Раздался вопль ужаса: в когтях у кондора висело и качалось безжизненное тело, тело Роберта Гранта. Хищник, держа мальчика за платье, парил в воздухе футах в ста пятидесяти над лагерем. Он завидел путешественников и, стремясь поскорее улететь со своей тяжелой добычей, с силой рассекал крыльями воздух.
– А, – крикнул Гленарван, – пусть лучше тело Роберта разобьется об эти скалы, чем послужит…
Он не договорил и, схватив карабин Вильсона, стал прицеливаться в кондора, но руки его дрожали, глаза заволоклись туманом, и он не мог навести ружье.
– Предоставьте это мне, – сказал майор.
И, неподвижный, спокойный, уверенный, Мак-Наббс прицелился в кондора: тот был от него уже в трехстах футах.
Но не успел майор нажать курок своего карабина, как в глубине долины раздался выстрел; белый дымок поднялся между двумя базальтовыми громадами – и кондор, пораженный пулей в голову, медленно описывая круги, стал спускаться, словно на парашюте, на своих широко распростертых крыльях. Не выпуская добычи, он мягко упал футах в десяти от крутого берега ручья.
– Теперь за нами дело! За нами! – крикнул Гленарван.
И, не стараясь узнать, откуда раздался благодетельный выстрел, он кинулся к кондору. Спутники его помчались за ним. Когда они добежали до кондора, тот был уже мертв, а тела Роберта почти не было видно из-под его широких крыльев.
Гленарван бросился к мальчику, вырвал его из когтей кондора, уложил на траву и приник ухом к груди этого безжизненного тела.
Никогда еще из уст человеческих не вырывалось такого радостного крика, как тот, что вырвался в этот миг у Гленарвана:
– Он жив! Он жив еще!
В одну минуту с Роберта сняли одежду, смочили ему лицо свежей водой. Мальчик пошевелился, открыл глаза, посмотрел и пробормотал:
– А, это вы, сэр… отец мой!..
Гленарван, задыхаясь от волнения, был не в силах ответить: опустившись на колени возле чудом спасенного мальчика, он плакал от радости.
Глава XV
Испанский язык Жака Паганеля
Роберт, избавившись от одной огромной опасности, тут же подвергся другой – пожалуй, не меньшей: едва не был задушен в объятиях. Хотя он был еще очень слаб, ни один из его спутников не мог удержаться от того, чтобы не прижать его к своему сердцу. Но надо полагать, что такие сердечные объятия не гибельны для больных: по крайней мере, Роберт от них не умер.
Потом мысли наших путешественников от спасенного обратились к спасителю, и, разумеется, майору первому пришло в голову осмотреться кругом.
35
Строение лап кондора таково, что он не может поднять что-либо, да еще на более или менее значительную высоту. Жюль Верн был введен в заблуждение многочисленными сказками о кондорах, рассказываемыми в его время, но полностью опровергнутыми позднейшими научными наблюдениями.