Покинув берега Гуамини, наши путешественники, к своему немалому удовольствию, заметили, что температура становится все умереннее; в среднем было не более семнадцати градусов по Цельсию. Причиной этого понижения температуры были сильные холодные ветры, не перестававшие дуть из Патагонии. И животные и люди, столько претерпевшие от засухи и зноя, теперь не имели ни малейшего повода жаловаться. Путешественники ехали бодро и уверенно. Но, вопреки ожиданиям Талькава, край казался совершенно необитаемым, или, вернее сказать, обезлюдевшим.
Та линия к востоку вдоль тридцать седьмой параллели, по которой двигался отряд, часто проходила мимо небольших озер то с пресной, то с солоноватой водой или пересекала эти озера. У воды порхали под сенью кустов проворные корольки и пели веселые жаворонки; тут же мелькали тангары – соперники колибри по разноцветному блестящему оперению. Все эти красивые птицы весело хлопали крыльями, не обращая внимания на скворцов с их красными погонами и красной грудью, расхаживавших по откосам дороги, точно солдаты на военном параде. На колючих кустах раскачивались, как гамак креолки, подвижные гнезда птиц, носящих название «аннубис», а по берегам озер, распуская по ветру огнецветные крылья, бродили целыми стаями великолепные фламинго. Здесь же виднелись их гнезда, тысячами расположенные близко друг от друга, имевшие форму усеченного конуса примерно в фут вышиной и образовавшие что-то похожее на городок.
Приближение всадников не очень встревожило фламинго, и это не понравилось ученому Паганелю.
– Мне давно хотелось увидеть, как летают фламинго, – сказал он майору.
– Вот и прекрасно! – отозвался майор.
– И, конечно, раз представляется случай, я им воспользуюсь.
– Пользуйтесь им, Паганель!
– Так пойдемте со мной, майор, и ты тоже, Роберт. Мне нужны свидетели.
И Паганель, пропустив вперед большинство своих спутников, направился в сопровождении майора и Роберта к стае краснокрылых. Приблизившись к ним на расстояние выстрела, географ выпалил из ружья холостым зарядом – он не был способен пролить напрасно даже и птичью кровь, – после чего фламинго, словно сговорившись, все сразу поднялись и улетели. Паганель внимательно следил за ними сквозь очки.
– Ну что, вы видели, как они летают? – спросил он майора, когда стая исчезла из виду.
– Конечно, видел, – ответил Мак-Наббс. – Только слепой не увидел бы этого.
– Скажите, похож ли летящий фламинго на оперенную стрелу?
– Ничуть не похож.
– Ни малейшего сходства, – прибавил Роберт.
– Я был в этом уверен, – с довольным видом заявил ученый. – А вот представьте, что мой знаменитый соотечественник Шатобриан, допустил, однако, это неточное сравнение фламинго со стрелой. Запомни, Роберт: сравнение – самая рискованная из всех известных мне риторических фигур. Бойся сравнений всю свою жизнь и прибегай к ним лишь в самых крайних случаях.
– Итак, вы довольны вашим экспериментом? – спросил майор.
– Чрезвычайно.
– И я тоже. Но теперь давайте поторопим лошадей: по милости вашего знаменитого Шатобриана мы отстали на целую милю.
Подъезжая к своим спутникам, Паганель увидел, что Гленарван ведет какой-то оживленный разговор с индейцем, видимо плохо понимая его. Талькав то и дело останавливался, внимательно всматривался в горизонт, и каждый раз на его лице отражалось сильное удивление.
Гленарван, не видя подле себя своего обычного переводчика, попытался было сам расспросить индейца, но эта попытка оказалась безуспешной. Заметив приближавшегося ученого, Гленарван еще издали крикнул ему:
– Скорей сюда, друг Паганель, а то мы с Талькавом никак не можем понять друг друга!
Побеседовав несколько минут с патагонцем, Паганель обернулся к Гленарвану.
– Талькава, – сказал он, – удивляет один факт, и в самом деле очень странный.
– Какой?
– Дело в том, что нигде кругом не видно ни индейцев, ни даже следов их, а между тем их отряды обычно пересекают эти равнины во всех направлениях: то они гонят скот, то пробираются к Кордильерам – продавать там свои самодельные ковры и бичи, сплетенные из кожи.
– А чем Талькав объясняет исчезновение индейцев?
– Он сам не находит объяснения, а только удивляется.
– Каких же индейцев рассчитывал он встретить в этой части пампасов?
– Именно тех, в чьих руках были пленники-чужестранцы: индейцев, находящихся под властью кациков Кальфукура, Катриеля или Янчетруца.