Ненормальный.
— Ты готова?
Залпом выпиваю сок, кивнув.
Никита морщится, топая ногой и показывая пальцем на маршрутку.
— Я там не поеду, ясно!?
Устала спрашивать причину, убеждать и вообще что-то делать. Просто упала на скамейку позади него и... и всё. Не поедет, так не поедет. Это уже третья, в конце концов.
— Никит... Папа точно не вернётся быстро?
Оборачивается, вложив во взгляд откуда-то взявшееся презрение.
— Уже надоел? Я могу и уйти, не переживай.
— Ага, размечтался. — Ловлю рукав белой футболки, разворачивая обратно. — Ладно... Он точно не будет ругаться, что мы уехали?
Мальчик меняется в лице, улыбнувшись.
— Не. Ему всё равно, где мы будем.
Отличный... Отец года просто.
— Такси?
Кивнул — могла и раньше догадаться.
Вообще меня можно привлечь за кражу несовершеннолетнего, и потом фиг я докажу, что этот самый убедил меня своим красноречивым отцовским взглядом, что он в общем-то самостоятельный парень.
Секундочку... ему восемь. Когда у нас там самостоятельность включается? До десяти лет в суде мнение не учитывают? Ну, может, это... пойдем обратно?
Только парень уже спрашивает адрес, не дождавшись, когда сама вызову машину с шашечками.
— Ломоносова, 18.
— Да это ж на отшибе... — Замечает, поправляя джинсы, продолжая оформлять заявку в каком-то приложении.
— Ближе.
Улыбнулся.
— Ну, круто. Меня в тот район никогда не пускали.
Цепляюсь надеждой...
— Никит, а у тебя есть мама?
Фыркает, словно сейчас спросила какую-то глупость.
— Есть, конечно.
Лихо оборачивается к дороге, провожая взглядом мчащиеся навстречу.
Нет, всё же где-то в моей голове треснула последняя тростинка, что Артём — несчастный одинокий вдовец...
Понятно, крыть его безалаберность мне больше нечем. Жалеть его не получается, а вот стукнуть линейкой ух как хочется.
— Может, к маме?
Замечаю, как морщит нос.
— Не, лучше с папой.
Прекрасно. Точнее на данный момент — со мной...
Нели на это подняла бы руки кверху и побежала спасать мир. А я? А я вздыхаю, тем самым соглашаясь с ситуацией, встаю и направляюсь к подъехавшей машине.
Что делать? Что ещё остаётся? Не оставлять же ребенка в ближайшей "Пятерочке" или вон в том отделении "Сбера" через дорогу... Хоть сколько сотрудничай они с Лиза Алерт, но как-то это бесчеловечно.
А вот оставлять ребенка с посторонними — это да, это "нормуль".
Авто притормаживает, вставая в хвост огромной пробки.
— Никит, номер папы знаешь?
Стараюсь не замечать странный взгляд водителя, брошенный в зеркало заднего вида.
Ну, в конце концов, не на рабочий же звонить? Кстати...
— Он все равно не возьмёт. — Отмахивается обладатель густой шоколадной гривы, темных глаз и папиной ямочки на левой щеке.
— А может... к нему на работу!?
Морщится.
— Не, я там сегодня уже Люську достал.
Уточняю.
— Люську?
— Папину секретаршу.
Пазл начинает складываться... Значит, вот чему так радовалась приветливая девушка, не пожелавшая представиться?
А эту блондинку он тогда где подцепил... и он приехал вместе с ребенком, но оставил его, надеясь подготовить почву в моем лице?
Он нормальный!?
А, да, это мы уже уяснили — нет, Рашевский не меняется.
Блин, у нас няни в городе закончились? Центры там всякие и..
— Да ты не переживай! Папа сам через час позвонит, спросит, все ли в порядке.
— И?
— И продлит тебя.
Как ни в чем не бывало...
— Меня? Я вообще-то не нанималась и...
— А ты прикольная. — Достает наушники из кармана, следом включая грохочущую музыку...
Потираю виски, зажимая губы. Только бы не мигрень, вот её мне ещё не хватало.
Резко убирает наушник.
— Тебя как зовут-то?
— Света.
Кивает, снова погружаясь в грохочущие биты...
Вот и познакомились.
Спасибо, Артём, всегда мечтала узнать, как там твои дела...
Ну, не так же, демон ты Лермонтова!
Ещё в подъезде поняла, что что-то не так, неспроста этот запах окутал весь тамбур.
И пока Никита восхищался и разглядывал папины любимые макеты кораблей разного масштаба, я вдыхала запах оладушек, скидывая лодочки, и думала, почему...
Она же уехала к подруге? Почему снова здесь, в моем доме, на моей кухне и явно в моем фартуке...
Из кухни раздалось:
— Родная, а где Тимошка, я тут его любимые...