7 сентября: Бородинское сражение
Бородинское сражение между Великой Армией Наполеона I Бонапарта и войсками Российской Империи под командованием Михаила Илларионовича Кутузова произошло 26 августа - или, по новому стилю, 7 сентября 1812 года. Это крупнейшая битва Отечественной войны 1812 года (которая на самом деле продолжалась фактически до 1815-го), а также крупнейшее в мировой истории однодневное сражение вообще.
Во французской (и европейской в целом) историографии оно также известно как "Сражение на Москве-реке". Это не единственное различие: согласно российской версии, победили русские, по европейской же - французы. У нас считается, что это сражение было запланировано Наполеоном как генеральное. Не сумев выиграть его, он проиграл и войну. Соответственно, сомнений в победителе нет: ведь факт поражения Наполеона в войне очевиден. Сторонники французской версии упирают на то, что после Бородина Русская Армия отступила. Правда, она и до того отступала, так что это, скорее, основание предположить, что никаких принципиальных изменений в ход событий крупнейшее боестолкновение войны, как ни странно, вообще не внесло.
Попробуем разобраться, кто же всё-таки победил тогда.
Согласно правилу Б.Г. Лиддел Гарта, победой в войне является достижение такого мира, который был бы лучше довоенного. Лучшим же можно считать тот мир, в котором у вас расширяется пространство возможностей. Поэтому, в частности, ядерная война однозначно заранее проиграна всеми сторонами конфликта: при полном или почти полном разрушении цивилизации возможности любой стороны резко сократятся - вне зависимости от того, будет ли ещё существовать противник.
То же самое справедливо и для отдельного боя: победила в нём та сторона, для которой положение улучшилось - чьё пространство решений/возможностей увеличилось.
Ну, так и кто же победил при Бородине?
Формально - действительно, ничего не изменилось: до него Великая Армия наступала, Русская Армия - отступала. После него - то же самое. Поэтому самым простым вариантом ответа будет утверждение, что имела место ничья. И в первом приближении это будет правдой. Но - ничья тоже бывает в чью-то пользу: сплошь и рядом формальная ничья эквивалентна поражению.
Вообще же на войне, которая, по Сунь-Цзы, есть "...дело, противное добродетели; полководец - агент смерти", реальная ничья на поле боя означает обоюдное поражение (обе стороны потратили ресурсы - в первую очередь человеческие жизни - безо всякой пользы). Но Бородино - не совсем тот случай. Рассмотрим общую картину.
Основная тактика Наполеона как полководца - разгромить противника в одном-двух генеральных сражениях. Для этого нужно атаковать какой-то пункт, который противник не может не защищать - обычно столицу. Для внезапной и эффективной атаки армия должна двигаться максимально быстро. Этому препятствует необходимость снабжения наступающих частей, поэтому от него по возможности следует вообще отказаться. Тут Наполеон выступил новатором: он сделал ставку именно на перевод армии на "подножный корм" - быстрое наступление за счёт противника. Но, соответственно, и территории, на которых ведутся боевые действия, должны быть по возможности не разорёнными (иначе чем прокормится армия?), а сама война должна заканчиваться быстро.
В этом - вся суть наполеоновской стратегии. По большому счёту, речь идёт о сведении стратегии к тактике. Не будет большим преувеличением сказать, что Наполеон - просто чрезвычайно талантливый тактический командир, замечательно ориентирующийся непосредственно на поле боя. При этом стратегическое мышление у него было развито гораздо слабее. Именно поэтому он стратегию пытался свести к тактическому или оперативно-тактическому уровню командования. И пока это получалось - он побеждал.
Что касается Русской Армии - и здесь разница между Барклаем-де-Толли, Багратионом и Кутузовым непринципиальна - то тут как раз была сделана ставка на сложную стратегию. Обстоятельства вынуждали: во-первых, таланты Наполеона как тактика были всем известны, во-вторых - у России объективно было меньшей сил. Пришлось ставить не на грубую силу, а на воинское искусство.
Общее превосходство Наполеона неудивительно: прежде всего, Россия в начале XIX века, несмотря на площадь территории, по населению отнюдь не была таким бесспорным европейским лидером, как столетием позже. По состоянию на 1812 год её население уже превзошло население собственно Франции - примерно 41 миллион против 28 миллионов - но почти вдвое уступало населению всей Империи Бонапартов. И это при том, что тут речь идёт только о европейских метрополиях: у Франции и некоторых подчинённых ей стран имелись и немаленькие колониальные "продолжения" (уроженцы колоний в войне участия не принимали, но колонии усиливали экономику метрополий, позволяя мобилизовать больший процент населения).