Его первой была Марго Блэквелл, тогда ей уже исполнилось двадцать лет, а ему лишь пятнадцать. Он быстро разобрался, что такое секс и с чем его едят. Чистокровные, полукровки, маглорождённые, Эван спал с ними, сравнивал между собой, и, выискивал особенную разницу между ними. К двадцати семи годам он, наконец, понял, что кровь никак не влияла на их способности в постели. Они одинаково жадно терзали его губы и язык, оставляли кровавые царапины на молочной коже, насаживались на его член, а из их уст вырывались совершенно непохожие друг на друга стоны и мольбы не прекращать свои действия. Потом были эксперименты с мужчинами, но дальше поцелуев и ласк он не мог зайти из-за полного отсутствия эрекции.
— Доброе утро, братец. — Мариотта приподнялась на локтях. — Выспался?
— Да, милая, и готов продолжить. — Подмигнув девушке, он сделал несколько уверенных шагов вперёд.
— Мы кувыркались до семи утра, сейчас полдень. — Простонала Шарлиз, пряча лицо в подушку. — Неужели тебе мало?
— Мне всегда мало, мои сладкие девочки. — Скинув с плеч покрывало, он залез на кровать.
Разгорячённые тела касались друг друга, языки переплетались во влажных поцелуях, волшебницы делили на двоих Розье, даря ему свою женскую ласку, в которой он тонул с головой.
— Да, — он втянул побольше воздуха в лёгкие, — возьми его в рот.
— Поцелуй меня, Эван, — Шарлиз ласкала свою грудь, глядя прямо в глаза любовнику, пока тот имел её, стиснув рукой тонкое горло.
Припухшие губы припали к плечу девушки, покрывая его поцелуями, он продолжал вдалбливаться в хрупкое тело кузины, которая так громко стонала, что ему пришлось прикрыть её рот ладонью.
— Скажи, ты любишь меня? — Прошептала Шарлиз.
— Я люблю секс, глупая, а точнее трахать, таких как ты. — Эван Розье излился прямо в рот Мариотты. — О да, глотай, девочка!
— Эван…
— Мне так нравится смотреть на вас, особенно, когда вы развлекаетесь друг с другом. — Облизнув пересохшие губы, он впился поцелуем в губы кузины.
— О, Эван…
Трое наслаждались достигшим, почти одновременно, оргазмом, лёжа на влажной постели.
— Вы хотели узнать какой я, дамы, — он сглотнул. — Я похоть! Я блуд!
========== Беллатриса Лестрейндж. Гнев. ==========
Комментарий к Беллатриса Лестрейндж. Гнев.
Музыкальное сопровождения для части The Vision Bleak - Wolfmoon
Гнев — отрицательно окрашенный аффект. сильное, возбуждённое состояние духа против ближнего.
— Убирайтесь отсюда, помойные крысы! — Женский разгневанный голос прозвучал на весь главный зал Лестрейндж-холла. — Пошли вон! Прочь!
— Дорогая?! — Родольфус Лестрейндж смотрел на жену, которая ухватилась за рукоять своего кинжала, готовая наброситься на любого присутствующего.
— Тебя это тоже касается, безвольный чистокровный ублюдок!
Рабастан настороженно взглянул на своего брата, затем на его разъярённую жену и попятился к выходу, противно шаркая туфлями по полу. Его примеру последовали Мальсибер и Нарцисса. Будь здесь сам Волдеморт, никто бы не удивился, если он испарился, лишь бы не попасть под луч непростительного. Под крики Беллатрисы пожиратели быстрым шагом удалялись по длинному коридору, освещённому тремя тусклыми факелами. Нарцисса бежала первой, ухватившись руками за округлившийся живот. Некоторые даже не оглядывались, потому как знали, Беллатриса всегда отличалась своей жестокостью, а уж если та была в гневе, попадёшь под горячую руку — вспоминай молитвы и мысленно ставь себе свечку за упокой души.
Вазы разбивались о стены, осыпаясь осколками на белоснежный мраморный пол. Следом за ними летели золотые, инкрустированные всевозможными драгоценными камнями, кубки, звонко лязгая, ударяясь друг о друга. Лучи заклинаний разноцветными вспышками озаряли помещение и грубое усталое лицо ведьмы, по которому катилась слеза; тонкой дрожащей рукой она стёрла признак слабости и, тряхнув своей кудрявой иссиня-чёрной шевелюрой, обессилено опустилась на холодный пол.
Ненавижу!
Неожиданно приняв вертикальное положение, она трансгрессировала.
Ванная комната встретила темнотой ведьму, чья длинная рука инстинктивно потянулась к маленькому выключателю настенной лампы.
Беллатриса Лестрейндж, в тусклом жёлтом свете, смотрела на своё отражение в зеркале, её непослушные черные кудри беспорядочными прядями спадали на спину и плечи. Ледяной ладонью она провела по ним, делая глубокий вдох; спёртый воздух неприятно проникнул в лёгкие. Бледное вытянутое лицо выглядело совершенно уставшим. Беллатриса облокотилась окровавленными руками о край мраморной раковины, всматриваясь в безупречную гладь зеркала. Губы искривились в усмешке, а сознание пустилось в водоворот безумных суток, которые она провела в пыточной, расположенной в подземельях Лестрейндж-холла.
Хрупкая рыжеволосая женщина прижимала к своей груди маленькую девочку, чьи мягкие измазанные грязью кудряшки были безжалостно отсечены острой сталью кинжала, который Беллатриса вертела в левой руке.
— Предательница, ты произвела на свет это прелестное дитя, изначально обрекая на муки и смерть!
— Не смей прикасаться к ней, Белла! — Голос женщины предательски задрожал. — Клянусь Мерлином и Морганой, я убью тебя голыми руками!
— Как умно с твоей стороны угрожать мне, — Беллатриса обнажила белоснежные зубы в улыбке. — Я твой личный палач, который не даст права последнего слова! Ты предала нашего господина, за что получишь неминуемое наказание, тварь! — Прокричала она, хватая ребенка за почти невесомую ткань белого шелкового платья. Послышался хруст, как только предательница-мать крепче ухватилась за тело дочери.
— Убери свои грязные руки от моей дочери! Элизабет, милая, очнись!
— Молчать! — Хлёсткий удар пришелся на щёку женщины. — Хочешь, чтобы она выжила?
— Да.
— Тогда сейчас же отпусти её! — Беллатриса притянула к себе ребёнка, который начал приходить в сознание.
— Мамочка? — Длинные чёрные ресницы распахнулись, открывая небесно-голубые глаза. Девочка смотрела то на мать, то на незнакомую женщину. — Вы злитесь? — Почти шёпотом она спросила у той самой незнакомки.
— Злюсь, дитя, очень сильно злюсь!
Беллатриса никогда не отличалась любовью к детям, ещё будучи самой ребёнком, она любила издеваться над сёстрами и соседскими мальчишками-близнецами. Как только ей исполнилось четырнадцать, она поклялась себе и родным никогда не заводить семью, и если муж, спустя несколько лет, у неё появился, то к рождению Лестрейнджа-младшего она была категорична.