Фальстаф. «Сокровище небес, ужели ты моя?»[55] Теперь я могу умереть: я видел в этом мире все. В этой встрече – предел моего честолюбия. О, блаженнейший час!
Миссис Форд. Милый сэр Джон!
Фальстаф. Миссис Форд, я не умею льстить, я не умею много говорить, миссис Форд. Согрешу я теперь помыслом: о, если б твой муж умер – я скажу это хоть перед главным судьей, я бы сделал тебя моею леди!
Миссис Форд. Меня – вашей леди, сэр Джон? Ах, жалкая леди вышла бы из меня!
Фальстаф. Пусть французский двор предъявит мне подобную тебе! Слепну, глядя на тебя, ведь твои очи соперничают с алмазом. У тебя такое прекрасно изогнутое лицо, что к нему идет и шляпка-кораблик, и шляпка-амазонка, и всякая шляпка венецианского покроя[56].
Миссис Форд. Простой платок, сэр Джон, – больше ни к чему не идет мое лицо, да и тот слишком хорош для меня.
Фальстаф. Клянусь Богом, это измена, что ты так говоришь. Нет, из тебя бы вышла форменная придворная дама, и твердая поступь твоей ноги придавала бы удивительную прелесть твоей походке в полукруглых фижмах. Не будь судьба твоим врагом, я знаю, чем была бы ты, когда природа – такой друг тебе. Нет, этого не скроешь.
Миссис Форд. Поверьте: ничего подобного нет во мне.
Фальстаф. За что же я полюбил тебя? Убедись хоть этим, что в тебе есть нечто необыкновенное. Я не умею льстить, не умею говорить, что ты и такая и этакая, как умеют сюсюкать эти франтики, вроде женщин в мужском платье, пахнущие, как аптекарская кладовая во время сбора трав. Я не умею льстить, и я люблю тебя, одну тебя, и ты заслуживаешь этого.
Миссис Форд. Не обманывайте меня, сэр; боюсь, что любите вы миссис Пэйдж.
Фальстаф. Ты точно так же могла бы сказать, что я люблю прохаживаться мимо долговой тюрьмы, которая мне противна, как запах известковой печи.
Миссис Форд. Небо знает, как я люблю вас, и когда-нибудь вы убедитесь в этом.
Фальстаф. Чувствуй так и дальше; я заслужу твою любовь.
Миссис Форд. Я должна сказать, что вы уже заслужили, иначе бы я так не чувствовала.
Робин (за сценой). Миссис Форд! К вам пришла миссис Пэйдж; она вся в поту, страшно запыхалась и совсем растерянна; ей необходимо сейчас же поговорить с вами.
Фальстаф. Она не должна видеть меня; я спрячусь за занавески.
Миссис Форд. Да, спрячьтесь, пожалуйста: она такая болтливая женщина.
Фальстаф прячется. Входят миссис Пэйдж и Робин.
Миссис Форд. Что такое? Что случилось?
Миссис Пэйдж. Ах, миссис Форд, что вы наделали? Вы осрамлены, вы уничтожены, вы погибли навеки!
Миссис Форд. Да в чем дело, добрейшая миссис Пэйдж?
Миссис Пэйдж. Ну и ну, миссис Форд: когда у вас такой честный муж, разве можно давать ему повод к подозрению?
Миссис Форд. Какой повод к подозрению?
Миссис Пэйдж. «Какой повод к подозрению?» Стыдитесь! Как я ошиблась в вас!
Миссис Форд. Да в чем же дело, господи боже мой?
Миссис Пэйдж. Ваш муж идет сюда со всеми виндзорскими полицейскими: он ищет одного джентльмена, который, по его словам, теперь здесь, в доме, с вашего согласия, чтобы воспользоваться отсутствием супруга. Вы погибли!
Миссис Форд. Надеюсь, это все не так.
Миссис Пэйдж. Дай Бог, чтобы глаза меня обманули. И все же несомненно, ваш муж идет сюда его отыскивать чуть не с половиной Виндзора. Я примчалась предупредить вас. Если вы уверены в своей невиновности, я, конечно, очень рада; но, если в самом деле у вас здесь спрятан возлюбленный, спровадьте его, спровадьте его поскорее. Не теряйте присутствия духа, придите в себя – защитите вашу репутацию, иначе вам придется навеки проститься с вашей счастливой жизнью.
Миссис Форд. Что мне делать? Здесь спрятан мой дорогой друг, и я своего позора боюсь меньше, чем опасности для него. Я не пожалела бы тысячи фунтов, чтобы только его здесь не было.
Миссис Пэйдж. Стыдитесь! Бросьте ваши стоны: «Я не пожалела бы». Ваш муж в двух шагах отсюда; придумайте, как устроить побег. Здесь, в доме, спрятать его невозможно. О, как вы обманули меня! Постойте: вот корзина; если он умеренного роста, то как-нибудь поместится; потом вы навалите на него грязное белье, как будто отправляете в стирку, а сейчас как раз стирают, – так пусть двое ваших слуг снесут его на Дэтчетский луг.
Миссис Форд. Он слишком толст, чтоб поместиться в ней. Что мне делать?
55
«Сокровище небес, ужели ты моя?» – первая строка второй песни поэмы Сидни «Астрофил и Стелла».
56
«…шляпка венецианского покроя». – Венеция в шекспировские времена считалась законодательницей моды. Особенно славились венецианские женские головные уборы, часто сделанные в форме кораблей с мачтами, парусами и флагами.