3.5. Встреча через 18 лет
Когда я работал конструктором на ХЭМЗе, крупные машины, которыми я занимался, изготавливались в цехе МЗ. В цеховой административной структуре был технический отдел - по существу технологический, и был главный инженер цеха Яков Никитович Заробян.
Крупные машины в основном штучные, и конечно в процессе производства возникало очень много вопросов, которые мы решали оперативно, по деловому, исходя из принципа «наибольшего благоприятствования». С Заробяном у меня сложились очень хорошие отношения.
Приблизительно в 1940 году Заробян ушел на партийную работу и стал секретарем Краснозаводского райкома КПБ(у) города Харькова, и мы с ним больше не обсуждали, как сделать получше какие-то детали или узлы.
Проходит 17 лет. Никита Сергеевич Хрущев закрывает министерства и внедряет Совнархозы (1957 год). ЦК КПСС занимается комплектованием кадров. Я уже договорился с директором ВНИИЭМа академиком Иосифьяном А.Г., что я буду работать у него, но вызывают меня на Старую площадь, и инструктор ЦК, который занимался нашим министерством, ведет меня по коридору, сначала паркет, потом дорожки старенькие, потом ковры. Заходим.
Здрасте, здрасте, присаживайтесь, Вас рекомендуют (кто?) направить начальником управления машиностроения в Кемерово (вот как тот Совнархоз назывался, я забыл).
Я говорю, что я не хозяйственник, никогда даже начальником цеха не был, всегда был конструктором и начальником техотдела и я, конечно, не начальник управления и тем более управления по машиностроению, заводов электротехнических там, по-моему, только три, два в Кемерово и один в Прокопьевске, остальные пятнадцать шахтного машиностроения, и я в этом даже не разбираюсь. Нет, это дело не по мне.
«А, Вы боитесь ехать в Сибирь!» «Ничего я не боюсь, я в Якутске при -55 был, и не в хате сидел, а на летном поле работал, а браться за работу, которую я завалю, не хочу».
И тут я говорю, что т. Огнев (это инструктор, который нашим министерством занимался), который тут присутствует, предлагал мне ехать в Киев, заместителем начальника отдела электротехники в Госплан Украины. Город-то Киев получше Москвы, а я отказался, так как Госплан еще дальше от существа машиностроения, а я хочу наоборот, приблизиться и договорился в Институте, что буду там, в отделе электромашин, их проектировать.
Спрашивают Огнева:
- Он действительно отказался от предложения работать в Госплане Украины?
- Да, отказался.
- Ну, хорошо, идите пока в Министерство, сворачивайте дела и не думайте, что у нас вообще не будет планового хозяйства, кому-то придется работать в аппарате управления.
- Я это и не думаю, но хорошо бы без меня.
Ушли. А через несколько дней звонит Огнев и говорит: «Зайди ко мне сразу, тут тебе передадут привет».
Захожу. Сидит товарищ, как теперь говорят «кавказской национальности» и говорит: «Секретарь ЦК КП Армении по промышленности тов. Заробян Яков Никитович передавал Вам привет, спрашивает, помните ли Вы его, и просит Вас приехать в Армению, работать в Совнархозе главным инженером управления электротехники и приборостроения».
Ну что тут скажешь?
«Конечно помню, конечно тронут предложением, конечно наилучшие приветы Якову Никитовичу. Заводов электротехнических в Армении много, и конечно я согласен, но как жена?»
«Нет вопроса. Поезжайте с женой дней на 10 в Ереван, республика все оплатит, в нашем постпредстве будет работник, который купит билеты, заедет за Вами, отвезет в аэропорт, в Ереване встретят, отвезут в гостиницу и через дней 10 доставят в Москву. Давайте адрес».
Ну что тут скажешь? Так мы попали в Армению, прекрасную страну, где я проработал ряд лет.
Прибыв в Ереван и разместившись в гостинице, я тут же отправился в ЦК КПА, попал к Якову Никитовичу, очень дружественная встреча была: вспоминали многих хэмзовцев и разные смешные случаи, но был я у Заробяна недолго, понимая, что у него дел побольше и они поважнее, чем у меня.
Зато когда я получил квартиру - оказалось, мой балкон выходит в тот же двор, что и балкон Заробяна, и утром, делая зарядку, мы приветствовали друг друга, потом он был у нас со своей супругой, а мы у него, тогда и наговорились.
Так я попал в Армению, правда сначала на 10 дней только я и жена, и только в Ереван. Об Армении я всегда отзываюсь восторженно, и чтобы не возникло мысли, что мне просто повезло - вот другой источник.
Юрий Орлов в XI главе своих «Опасных мыслей», которая называется «Армения», вспоминает, что добирался он до Еревана три дня в общем вагоне, так как третья полка тоже использовалась как лежачее место, и в Ереване его поместили в общежитии, в комнате на 5 человек. «Из пропасти доносился грохот реки Раздан, за турецкой границей высоко в небе в венце кучерявых облаков сияла лысина Арарата», ему последнее понравилось, но самое главное:
«Армяне встретили меня радушно. Улыбаясь, люди подходили ко мне на улицах, говорили: «Мы вас знаем, нравится Армения? Здесь Вам плохо не сделают. Здесь все будет хорошо». И действительно, так у него и получилось.
Мы с женой ехали в вагоне СП, нас встретили, поместили в гостинице и мы, немного отдохнув, отправились посмотреть город.
Жена у меня архитектор, а даже физик Орлов пишет, что «новое место в этом приятном, нестандартного почерка городе мне понравилось». Жена тоже высоко отозвалась о планировке города и архитектуре новых зданий, ну, а что касается отношения людей, приведу случай из первого же дня.
Какой-то парень, видя, что мы ходим и разглядываем всё вокруг, подошел, извинился и спросил - приезжие ли мы? «Да, только вчера прибыли, может быть, переедем в Ереван, хотим осмотреть город».
«Обязательно переезжайте, вам тут понравится, давайте я вам кое-что покажу».
Повел нас в Матенадаран (институт и хранилище древних рукописей), потом на площадь имени архитектора Таманяна - конец Северного каскада - и затем начало улицы Барекамутян. Показывает какой-то чудесный особняк с колоннами кругом, внутри скверика-садика и говорит, что этот сарай построил себе начальник Гушосдора (Главное управление шоссейных дорог). ЦК КП Армении отобрало его и поселило в нем шесть семей. Тогда он построил на горе в конце этой же улицы второй особняк. Его опять отобрали и поселили восемь семей. Он обиделся и уехал в Грузию.
Так за смешными рассказами из местной жизни он показал нам город, ну конечно не весь, и провел с нами время до обеда. С трудом затащил я его в ресторан пообедать.
Побывал я на заводах, которые расположены в городе и переходят в ведение Управления электротехнической промышленности и приборостроения Совнархоза, ну и конечно в Совнархозе, познакомился со своим будущим начальником Чолахяном Гургеном Тиграновичем - толковейший человек, отличный работник, у меня с ним потом сложились самые лучшие отношения и мы дружили семьями.
А жена знакомилась с городом, заходила в архитектурные мастерские, в Армпромпроект. Выяснила, что русских школ в Ереване даже больше, чем армянских и это притом, что ни одна из республик Союза не имеет такого высокого процента моноэтнического населения.
В общем, через десять дней стало ясно, что мы едем в Ереван.
Между прочим, в Ереване я встретился с Орловым.
Вызывает меня как-то секретарь ЦК КП Армении Заробян к себе.
У него несколько человек. Говорит: «Это наши физики, академики, ученые. Хотят сделать ускоритель элементарных частиц, посмотри чертежи деталей. Что мы можем сделать в Армении?»
«Все».
Правда, в своих «Опасных мыслях» Орлов отмечает, что делали очень долго и «за десять лет медленного строительства Ереванский синхротрон безнадежно устарел». А жаль.
Что мне не понравилось в Армении, так это излишняя вера в непогрешимость решений Москвы. Когда приходит какое-либо указание Госплана Союза или ГКНТ, а мне, знающему электромашиностроение всех заводов разных Совнархозов ясно, что вопрос проще, быстрее, дешевле решать иначе, то добиться ответа за высокой подписью было очень трудно. Такой ответ рассматривался как отказ решить задачу, хотя в нем было изложено, как целесообразно и почему решить иначе и даже было «виляние хвостом»: если по каким-либо неясным для нас причинам задание остается за Арменией, просим это подтвердить, и оно будет выполнено.