Как должно быть? В котельной — распределительный шкаф, который должен запираться. Наверху на этом шкафу стоит небольшой понижающий трансформатор 220 В/24 В, первичная обмотка его включена на одну из фаз и нулевой провод, который заземлен. Железо трансформатора и вторичная обмотка также соединены с нулевым проводом, то есть заземлены, так что при любом пробое первичной обмотки хоть на железо трансформатора, хоть между обмотками, срабатывают предохранители в основных цепях, и все отключается.
В котельной делают косметический ремонт — покраска, побелка и так далее. Делают его летом, когда котельная меньше загружена. Электромонтер снимает этот трансформатор (вместо того чтобы закрыть его пленкой) и относит в кладовую. Кончили ремонт, никто трансформатор на место не ставит. А тут надо что-то делать на улице, нужна переноска. Слесарь говорит ученику — возьми переноску в кладовой и включи ее; там, на шкафу есть розетка. Парень идет — ах-ах, нет трансформатора. Да, говорит слесарь, был ремонт, трансформатор сняли — возьми его у кладовщика, поставь сверху на щит и соедини. Парень идет соединять. Шкаф по закону должен быть заперт, и открыть имеет право только электрик. Шкаф, конечно, не заперт, парень подсоединяет трансформатор, хотя это должен делать электрик. Но тот конец первичной обмотки, который соединен с одним из концов вторичной обмотки и который должен быть подсоединен к нулевому проводу, то есть заземлен, подключает к фазе, перепутав концы. На выходной обмотке трансформатора и на переноске оказывается напряжение фазы относительно земли.
Мастер берет переноску, включает и обнаруживает, что она то горит, то не горит. Он смотрит — на расстоянии примерно метр от него, от лампы, скрутка проводов, конечно, изолированная. Не полагается, чтобы на переноске были скрутки, провод должен быть цельный: куча нарушений, одно за другим. Он разматывает изоляцию — хочет скрутку закрутить посильнее. Левой рукой берется, а сам сидит на железной заземленной ступеньке, лето, жарко, он потный, 220 В. Все.
2. Одна из труб оказалась не той длины
Место действия — Ереванский электроламповый завод. Большой завод, который уже работал, но колбы для ламп получал со стороны, поскольку стекловарения у него еще не было. Я был тогда главным инженером Управления электротехнической промышленности Совнархоза Армении. А на заводе в это время заканчивалось строительство всего комплекса стекловарения. Комплекс состоял из газоприготовительной станции, которая работала на угле. Затем шла сероочистка, которая очищала газ от серы, потом по подземным трубопроводам газ поступал к горелкам. Они горели и обогревали печи, в которых варилось стекло из песка и остальных компонентов.
Расстояние от газоочистки до корпусов, где стояли печи, было довольно большим; трубы шли на глубине примерно два метра в подземном канале, через какие-то промежутки были колодцы, по которым можно было спуститься в канал. На трубах были вентили, стоявшие прямо под колодцами. А сверху, над люками, стояли треноги, а на них маховики, от которых шли тяги с вилками; они позволяли, не спускаясь в канал, открывать и закрывать вентили на трубе. Строители, когда делали газопровод, одну трубу по ошибке сделали длиннее, чем надо, и вентиль оказался не под колодцем, а в метре от него, уже в канале. Поэтому установить тягу было нельзя. Делать тягу с шарнирным коленом не было времени, поскольку это были последние дни декабря 1961 или 62 года.
Председателем госкомиссии, которая принимала весь этот комплекс, был я. Председатель комиссии не может все проверить; многое я сам знал, смотрел, что делается, но все подробности знать не мог. И вот под Новый год принесли на утверждение акты приемки. Причем акты были отдельно на корпус стекловарения, отдельно на газогенераторную, отдельно на газоочистку и отдельно на трубопровод, на коммуникации. Смотрю, все ли члены комиссии подписали. Я считал самой главной, обязательной, подпись представителя совпрофа Армении, его фамилия была, кажется, Ефремян. Он отвечал за технику безопасности и соблюдение норм котлонадзора. Строители акты подпишут, им важно сдать объект и получить деньги, представители завода тоже — они хотят начать работать, делать свое стекло, поэтому мелкие нарушения они пропустят.
Акт каждого из объектов — это пять толстых папок со всеми проектными заданиями, всеми документами, актами о скрытых работах (например, о прокладке кабелей — их уже заделали, и проверить невозможно). На дворе 31 декабря. Я подписываю. Один акт, второй… потом на каком-то из пяти, то есть относящемся к одному объекту, нет подписи Ефремяна. Я его не подписываю. ЦСУ Армении ждет эти акты, чтобы доложить — выполнен или не выполнен план всей Армении по промышленному капстроительству. Потому что засчитываются или не засчитываются эти миллионы капстроительства. ЦСУ видит, что один акт не утвержден. В итоге вся республика не выполняет план капитальных вложений за целый год. Бегут ко мне. Я не подписываю, раз нет подписи Ефремяна. Бегут в совпроф — а Ефремян уже уехал черт знает куда, словом — нет его. И будет только после праздников. Звонят председателю Совнархоза, клянутся, что добудут подпись Ефремяна… уговорили меня подписать. Я подписал. План капитальных вложений по Армении выполнен.