«Нет вопроса. Поезжайте с женой дней на 10 в Ереван, республика все оплатит, в нашем постпредстве будет работник, который купит билеты, заедет за Вами, отвезет в аэропорт, в Ереване встретят, отвезут в гостиницу и через дней 10 доставят в Москву. Давайте адрес».
Ну что тут скажешь? Так мы попали в Армению, прекрасную страну, где я проработал ряд лет.
Прибыв в Ереван и разместившись в гостинице, я тут же отправился в ЦК КПА, попал к Якову Никитовичу, очень дружественная встреча была: вспоминали многих хэмзовцев и разные смешные случаи, но был я у Заробяна недолго, понимая, что у него дел побольше и они поважнее, чем у меня.
Зато когда я получил квартиру — оказалось, мой балкон выходит в тот же двор, что и балкон Заробяна, и утром, делая зарядку, мы приветствовали друг друга, потом он был у нас со своей супругой, а мы у него, тогда и наговорились.
Так я попал в Армению, правда сначала на 10 дней только я и жена, и только в Ереван. Об Армении я всегда отзываюсь восторженно, и чтобы не возникло мысли, что мне просто повезло — вот другой источник.
Юрий Орлов в XI главе своих «Опасных мыслей», которая называется «Армения», вспоминает, что добирался он до Еревана три дня в общем вагоне, так как третья полка тоже использовалась как лежачее место, и в Ереване его поместили в общежитии, в комнате на 5 человек. «Из пропасти доносился грохот реки Раздан, за турецкой границей высоко в небе в венце кучерявых облаков сияла лысина Арарата», ему последнее понравилось, но самое главное:
«Армяне встретили меня радушно. Улыбаясь, люди подходили ко мне на улицах, говорили: «Мы вас знаем, нравится Армения? Здесь Вам плохо не сделают. Здесь все будет хорошо». И действительно, так у него и получилось.
Мы с женой ехали в вагоне СП, нас встретили, поместили в гостинице и мы, немного отдохнув, отправились посмотреть город.
Жена у меня архитектор, а даже физик Орлов пишет, что «новое место в этом приятном, нестандартного почерка городе мне понравилось». Жена тоже высоко отозвалась о планировке города и архитектуре новых зданий, ну, а что касается отношения людей, приведу случай из первого же дня.
Какой-то парень, видя, что мы ходим и разглядываем всё вокруг, подошел, извинился и спросил — приезжие ли мы? «Да, только вчера прибыли, может быть, переедем в Ереван, хотим осмотреть город».
«Обязательно переезжайте, вам тут понравится, давайте я вам кое-что покажу».
Повел нас в Матенадаран (институт и хранилище древних рукописей), потом на площадь имени архитектора Таманяна — конец Северного каскада — и затем начало улицы Барекамутян. Показывает какой-то чудесный особняк с колоннами кругом, внутри скверика-садика и говорит, что этот сарай построил себе начальник Гушосдора (Главное управление шоссейных дорог). ЦК КП Армении отобрало его и поселило в нем шесть семей. Тогда он построил на горе в конце этой же улицы второй особняк. Его опять отобрали и поселили восемь семей. Он обиделся и уехал в Грузию.
Так за смешными рассказами из местной жизни он показал нам город, ну конечно не весь, и провел с нами время до обеда. С трудом затащил я его в ресторан пообедать.
Побывал я на заводах, которые расположены в городе и переходят в ведение Управления электротехнической промышленности и приборостроения Совнархоза, ну и конечно в Совнархозе, познакомился со своим будущим начальником Чолахяном Гургеном Тиграновичем — толковейший человек, отличный работник, у меня с ним потом сложились самые лучшие отношения и мы дружили семьями.
А жена знакомилась с городом, заходила в архитектурные мастерские, в Армпромпроект. Выяснила, что русских школ в Ереване даже больше, чем армянских и это притом, что ни одна из республик Союза не имеет такого высокого процента моноэтнического населения.
В общем, через десять дней стало ясно, что мы едем в Ереван.
Между прочим, в Ереване я встретился с Орловым.
Вызывает меня как-то секретарь ЦК КП Армении Заробян к себе.
У него несколько человек. Говорит: «Это наши физики, академики, ученые. Хотят сделать ускоритель элементарных частиц, посмотри чертежи деталей. Что мы можем сделать в Армении?»
«Все».
Правда, в своих «Опасных мыслях» Орлов отмечает, что делали очень долго и «за десять лет медленного строительства Ереванский синхротрон безнадежно устарел». А жаль.
Что мне не понравилось в Армении, так это излишняя вера в непогрешимость решений Москвы. Когда приходит какое-либо указание Госплана Союза или ГКНТ, а мне, знающему электромашиностроение всех заводов разных Совнархозов ясно, что вопрос проще, быстрее, дешевле решать иначе, то добиться ответа за высокой подписью было очень трудно. Такой ответ рассматривался как отказ решить задачу, хотя в нем было изложено, как целесообразно и почему решить иначе и даже было «виляние хвостом»: если по каким-либо неясным для нас причинам задание остается за Арменией, просим это подтвердить, и оно будет выполнено.
Я несколько раз уже писал о самых лучших воспоминаниях об Армении, конечно, очень важно, что работа была интересной, много электротехнических заводов разнообразного профиля, а не только электромашиностроительных, которые делали двигатели и генераторы, начиная от микро и кончая крупными электромашинами.
В Ереване большой кабельный завод, имевший полный цикл от превращения вайербарсов в катанку до эмалированных проводов и проводов с обмоткой-изоляцией стеклонитью и кабелей с резиновой изоляцией, кстати, особенную резину «Наирит», которую не едят крысы, делали тоже в Армении; большой электроламповый завод со своим стекольным производством, выпускавший лампы, как накаливания, так и люминесцентные; электроприборостроительные заводы, и все они всё время осваивали что-то новое. Работа у меня была интересная и не только на имевшихся к моему приезду заводах, но при моем участии были организованы на «голом» месте новые заводы, например, в городе Горис — «Микродвигатель», на берегу озера Севан — завод исполнительных механизмов, в Ленинакане — завод «Микроэлектродвигатель», в Ереване — завод постоянных магнитов, завод полупроводников и завод реле.
Очень конечно важно, что сотрудники управления, главным инженером которого я был, были работящие и грамотные. Можно подумать, что мое впечатление об Армении — результат только вышеизложенного и, не будь так хорошо с работой, мнение могло быть другое. Но это не так.
Я уже писал о Ереване, весь в розовом туфе, правда, не весь, здание ЦК КПА светло-желтое, так как облицовано фильзитом. Если туф — продукт вулканической деятельности, кстати, Ленинакан весь из красного и черного туфа, то фильзит — продукт отложений в реках, и его, конечно, на несколько порядков меньше как строительного материала, чем туфа. Почти весь Ереван — это новый, современный город, только один район домиков, спускающийся с высокого берега к реке Раздан, дает представление, каким был Эривань до АрмССР, и этот участок хотят сохранить, так сказать, для истории.
Планировка нового города, архитектура зданий, образующих центральную площадь и ряда других — это работа архитектора Таманяна, памятник которому стоит на выходе с Северного Каскада (окна одной из комнат нашей квартиры выходили на него, в скверик). Таманян стоит, расставив широко руки, упирающиеся в большой каменный стол. Прекрасный памятник, производит впечатление, вроде Таманян рассматривает чертеж будущего Еревана.
Но местные шутники говорят, что это памятник Рафику, а Таманян-то не Рафик, а Александр!