Привыкнув в полёте всё делать по точному расписанию, я взглянул на часы. Было 10 часов 18 минут по московскому времени. Я быстро прикинул в уме, сколько пробыл в полёте: 25 часов 18 минут. Больше суток! Эти сутки оправдали всю мою жизнь.
Отцепив парашют, я огляделся. Вижу, по дороге пылит мотоцикл с тремя седоками, приложившими ладони к глазам. Они подъехали ближе и бросились меня обнимать. Это были колхозные механизаторы, поспешившие ко мне с полевого стана. Лица их были освещены радостью. Я едва вырвался из их рук, попросил:
— Помогите освободиться от небесного одеяния.
Довольно быстро они сняли с меня скафандр. Тут подъехала легковая машина с двумя мужчинами и женщиной. У женщины лоб в крови. Оказывается, они так торопились, что, едучи по жнивью, попали в яму. Я хотел ей помочь, сказал, что надо скорее перевязать бинтом повреждённую голову, а она вся сияет и говорит:
— Я первая увидела вас на земле, и у меня сегодня самый счастливый день…
По всему полю со всех сторон к нам бежали люди. Меня усадили в машину, чтобы доставить в райком партии. Но я попросил, чтобы меня сначала отвезли к кораблю. Он был за насыпью железной дороги. Мы промчались через переезд, и я увидел «Восток-2», стоящий на поле. Около него уже хлопотали товарищи из группы встречи.
Войдя в корабль, я взял из него бортжурнал, попил воды из запаса, находившегося в кабине, и на той же машине отправился в райком. Там меня соединили по телефону с Никитой Сергеевичем Хрущёвым, и я доложил ему, что полёт закончен успешно, космонавт чувствует себя хорошо. Никита Сергеевич, словно угадывая, что происходит во мне, тепло, по-отечески разговаривал со мной. Он даже пошутил, говоря, что мой голос звучит, будто я вернулся не из космоса, а со свадебного бала, назвал мой 25-часовой полёт героическим подвигом.
— Вы осуществили мечту человечества, — сказал Никита Сергеевич. — Не так давно мечта о космических полётах человека считалась мечтой неосуществимой. Мы гордимся тем, что вы, советский человек, коммунист, сделали это. Вы теперь уже не кандидат в члены партии. Считайте, что ваш кандидатский стаж уже истёк. Потому что каждая минута вашего пребывания в космосе может засчитываться за годы. Вы свой кандидатский стаж в члены партии уже прошли и показали, что вы настоящий коммунист и можете высоко держать знамя Ленина!
Трудно передать состояние, охватившее меня в это мгновение. Я испытал самые тончайшие оттенки чувств. В них были и безмерная радость за новую победу, одержанную советским народом, и благодарность партии и правительству, доверившим мне столь ответственное задание, так высоко оценившим мой скромный вклад в развитие космонавтики. Слова Никиты Сергеевича о том, что я могу считать себя членом Коммунистической партии, ещё более окрылили меня, и я дал себе обещание готовить себя к любому новому, ещё более сложному заданию.
Все мы, космонавты, любим Никиту Сергеевича, как отца, и я много думал о его титанической энергии там, в просторах Вселенной, когда получил от него радиограмму. Товарищ Хрущёв всегда молод. Он иногда называет себя стариком, но сколь прекрасной должна быть старость, которой восхищается молодость! Просто диву даёшься, как этот обладающий исключительной памятью, сердечный, добрый и в то же время требовательный человек успевает находить время и для кипучей дипломатической деятельности и для глубокого проникновения в нужды сельского хозяйства и нашей индустрии, для бесед с работниками литературы и искусства, для заботливого выращивания научных кадров! А сколько сделал Никита Сергеевич в области наиболее близкой нам, космонавтам, — в строительстве ракетной техники, в организации космических полётов!
— Идите отдыхать. Вы заслужили отдых, — заканчивая разговор, сказал Никита Сергеевич. И тут я почувствовал, насколько устал.
Но за стенами райкома шумел народ. Там собрались жители всего городка, и, конечно, нельзя было не выйти к ним. Я поднялся на трибуну, находившуюся у здания.