Спустя месяц после успешного окончания регаты мы на всех парусах темной ночью приближались к берегам родного Советского Союза. Я спал в кубрике после вахты, когда тишину вдруг прорезал громоподобный звук морского ревуна и многократно усиленный мегафоном голос стал отдавать резкие властные команды, из которых я запомнил только: «Орудия к бою… Приказываю остановиться!.. Экипаж на палубу!..» Ошеломленный, я выскочил наверх. В слепящих лучах прожекторов по палубе уже бежали с автоматами наперевес матросы советского сторожевика. Что-то там, в Москве, не сработало, и пограничников не предупредилио нашем возвращении. Отбуксированные на военную базу, мы пять часов простояли у пирса, без права схода на берег и под охраной часового, пока с нами не разобрались…
Справедливости ради скажу, что тогда, после свежих заграничных впечатлений, мы, естественно, материли по чем свет наши порядки и служебное рвение пограничников. Потребовались годы, чтобы понять, что «прозрачные границы» приведут к наркоторговле, незаконной эмиграции, вывозу капиталов и исторических ценностей, СПИДу, бандитизму и терроризму. Приведут к потере контроля за суверенитетом и безопасностью государства.
Так что, молодцы африканцы. Театр начинается с вешалки, а независимость — с границы!
От этой самой границы Малави под наши колеса побежала прекрасная автострада. Мы сразу обратили внимание на то, что эта страна будет побогаче Замбии. Дома в деревнях хоть и крыты соломой, но сложены из обожженного кирпича. То там, то тут видны самодельные печи для его обжига. Дворы, как и положено у мусульман, обнесены глухими оштукатуренными заборами. Люди одеты опрятно и чисто, причем мужчины предпочитают белые рубашки. Столица страны — Лилонгве, невысокий, но очень красивый и современный город, напоминающий Преторию. На улицах много зелени и цветов. Кругом висят национальные флаги и портреты президента. Много автомашин, самых последних моделей. Видели кортеж с мигалками, почти как в Москве. Люди общаются с нами вежливо и радушно.
Эта страна, площадью 120 тыс. кв. км, с 1891 года и до 1964 являлась английским протекторатом — Ньясаленд, наименованная так по названию озера Ньяса (озера Малави), вдоль которого она вытянута. С 1964 года страна стала независимой, но лишь сравнительно недавно открылась для туристов. Ее тропические ландшафты весьма разнообразны. Основная часть территории — плоскогорье, лежащее на высоте 1 000-1 500 м над уровнем моря. На севере Малави, где находится плато Ньика, высоты достигают до 2 500 м, а озеро Ньяса зажато в узком коридоре среди скал на высоте до 500 м. Горные районы страны покрыты листопадными тропическими лесами, а выше 1 500 м — тропическими хвойными. Особенно ценными являются рощи «мланджийского» кедра, являющиеся национальной гордостью. Выше 2 000 м на перевалах растут разнообразные горно-луговые тропические травы.
Климат Малави — экваториально-муссонный. Зима (май — июль) прохладная и сухая, особенно в предгорьях. Лето (ноябрь — март) — теплое и дождливое, с частыми грозами и ливнями. Среднегодовые перепады температуры составляют от +27° (ноябрь) до +14° (июль). В горах часто бывают туманы, а на озере — сильные шквалистые ветры.
Население страны — это в основном земледельческие племена банту, тумбуки, чева, ньянджа, яо, нгони, тонга. Половина населения причисляет себя к народности малави. Государственным языком служит английский, хотя четыре пятых населения говорят на языках — чиньянджа и читумбука. Многие эти племена занимаются охотой, собирательством и рыбной ловлей. Малавийцы остаются до сих пор приверженцами традиционных африканских культов и анимистских верований, несмотря на то, что основной религией считается ислам. Земледельцы выращивают маис, хлопок, маниоку, просо, батат, чай, сахарный тростник. На экспорт идут — масло тунгового дерева, дорогой Виргинский табак, сахар-сырец, натуральный каучук. Животноводство развито слабо и распространено, в основном, в горах. Там же начались разработки деловой древесины и стройматериалов.
Тем временем Брендон довольно долго кружил по столице в поисках эмиграционного офиса, где было необходимо получить визу для француза. Нас же всех он высадил на торговой улице в центре города, и мы прошлись по столичным магазинам. Ничего достойного внимания я не нашел, однако Паша наконец-то получил долгожданную возможность и накупил кучу подарков своим дочерям.
Эмиграционный офис Брендон нашел уже тогда, когда он закрылся. Придется нам теперь корректировать свои планы и завтра вновь заезжать в столицу, ведь часы тикают не в пользу нашего француза.
Выехали из столицы и через три часа, в полнейшей темноте, мы уже ставили палатки на берегу озера Малави. Только поужинали и улеглись, вдруг беда. В кромешной мгле мы с Юриком поставили палатку прямо на норы мелких песчаных муравьев. Тысячи кусачих насекомых буквально набросились на дурно- пахнущую с дороги свежанинку, и мы с воплями выскочили из палатки, отряхиваясь и нецензурно выражаясь. Пока привели себя в порядок и нашли новое место для палатки, сон окончательно улетучился.
На озере вовсю разгулялся шторм. Под гулкий грохот прибоя я лежал в палатке, закрыв глаза, и вспоминал сегодняшний день. Мне вспомнилось, как взмыленный Паша бегал по магазинам Лилонгве в поисках подарков для своих дочерей. Они давно уже стали взрослыми людьми, одна даже успела побывать замужем, но отец продолжает нянчится с ними, как с беспомощными малышами. Не первый год мы с Пашей ходим в экспедиции вместе, и я, глядя на его семейные хлопоты, не уставая, твержу ему о том, что чрезмерная опека со стороны родителей вредна даже малышам, а по отношению к взрослым детям — вообще бессмысленна. Но он принадлежит к той категории людей, для которых главной целью в жизни является поtomctbo. Их задача — родить, воспитать и тянуть ребенка по жизни столько, насколько хватит сил и средств, в надежде на то, что когда-нибудь позже их чадо станет так же заботиться о престарелых родителях. Такие матери и отцы, между собой определив, кого они будут выращивать из отпрыска, таскают его, беднягу, по языковым курсам, музыкальным школам, разнообразным кружкам и спортивным секциям, в ожидании часами высиживая в коридорах. Они, придя с работы, с усталым раздражением совместно с ребенком делают уроки, а увидев в его дневнике двойку, хватаются за сердце и бегут на заискивающий разговор с учительницей. С взрослением сына или дочери проблемы таких родителей растут как снежный ком: в какой компании, кто друзья, как поступить в вуз, как ускользнуть от армии, где найти хорошую работу, как удачно женить или выдать замуж, где будут жить молодые, куда пристроить внука, как смягчить последствия развода…
Дальше следуют жалобы соседям и сослуживцам на неблагодарных сына или дочь: «…им было отдано все, а они в ответ…», и люди-курицы переключают свою любовь на внуков, обрушиваясь на тех с удвоенной энергией. Для них начнется новый круг, который будет прерван только собственной смертью… Пусть не обижаются на меня за сравнение с курицей те, кто узнает себя в сказанном выше. Я просто имел в виду, что люди, которые тратят на проблемы детей свою собственную жизнь, ничем не отличаются от животных или птиц, цель существования которых — продлить биологический род. Такая задача есть Н у человека, но является для него далёко не главной. Попробую объяснить вам, почему это так. Не сочтите дикой эту мысль, но ваш ребенок, по сути дела, никаким родственником вам не является… Вернее, его можно признать родным по телу, которое вы ему дали вместе с частью своей генетической матрицы развития данной биомассы. Но человек — это не то, что вы видите глазами, а то, что вы чувствуете, то, что находится где-то внутри, а может, и снаружи видимого образа. Это непознанное главное, что и является собственно человеком, люди называют душой, сущностью, энергетическим разумом, божественным духом и так далее. Вы предоставили тело, в которое поселилась душа, посланная в него Высшим Разумом. При этом неправильно было бы говорить, что это «чья-то душа». Душа никому конкретно не принадлежит; она существует сама по себе; пути ее странствий во Вселенной и биологические тела, которые она может для себя использовать, — неисчислимы и непознаваемы для нас в принципе. А посему перед биологическим видом, производимым планетой Земля и называемым человеком в плане производства потомства, стоит только одна задача: вырастить биологическое тело, пригодное для поселившейся в нем души. Проще говоря, от родителей требуется ребенка кормить и одевать, пока его тело не вырастет настолько, чтобы делать это самостоятельно. А вот в душу его лезть вам никто права не давал. Глупо и бессмысленно ломать характер ребенка и заниматься его воспитанием. Бесполезно и даже опасно вмешиваться в его личную жизнь. Вам никогда не переломить то, что вам не принадлежит.