Это — сдвоенные молнии, означавшие страшные СС, "Шутцтафел" — самое ярое и фанатичное крыло нацизма.
На такой машинке я всю войну проработал в Германии. И когда приходилось писать о СС — а приходилось часто, и я всегда писал с энтузиазмом, — я никогда не печатал буквы сокращения "СС", но нажимал ключ, оставлявший на бумаге куда более страшные и магические двойные молнии.
Древняя история.
Древней историей я окружен со всех сторон. Хотя тюрьма, в которой меня гноят, новая, но, говорят, часть камней, из которых она сложена, тесалась еще при царе Соломоне.
И временами, разглядывая в окно камеры веселую и нахальную молодежь юной Республики Израиль, я ощущаю и себя, и свои военные преступления такими же древними, как старые серые камни времен царя Соломона.
Как давно была эта война, эта вторая мировая! Как далеко ушли в прошлое совершенные на ней преступления!
Как почти уже напрочь все это забыто, даже евреями — молодыми евреями то бишь.
Один из евреев, сторожащих меня, ничего о той войне не знает. Ему не интересно. Зовут его Арнольд Маркс. Жутко рыжий. Арнольду всего восемнадцать. Следовательно, когда умер Гитлер, ему было три, а когда началась моя карьера военного преступника, его еще и на свете не было.
Арнольд сторожит меня с шести утра до полудня.
Родился он в Израиле и ни разу из Израиля не выезжал.
Родители его покинули Германию в начале тридцатых. Дед, по его словам, получил в первой мировой железный крест.
Арнольд учится на юриста. Но по призванию он археолог, как и его отец-оружейник. Почти все свое свободное время отец и сын проводят на раскопках развалин Газора. Руководит работами Игал Ядин, бывший начальником Генерального штаба израильской армии во время войны с арабскими государствами.
Ну, коли так — пусть будет так.
Газор, объяснил мне Арнольд, был канаанитским городом в Северной Палестине, существовавшим не менее тысячи девятисот лет до Рождества Христова. Примерно за тысячу четыреста лет до Рождества Христова, говорил Арнольд, иудеи захватили Газор, перебили все сорок тысяч его обитателей, а город сожгли дотла.
— Соломон отстроил город, — продолжал Арнольд, — но в 1732 году до Рождества Христова Тиглатпаласар Третий сжег его снова.
— Кто-кто? — переспросил я.
— Тиглатпаласар Третий, — повторил Арнольд и добавил: — Ну, ассириец, — как бы давая толчок моей памяти.
— А, — сказал я. — Тот самый Тиглатпаласар.
— Можно подумать, вы никогда о нем и не слышали, — упрекнул Арнольд.
— Не слышал, — сознался я, смиренно пожав плечами. — Ужасно, да?
— Да-а, — протянул Арнольд, нахмурившись, словно учитель в классе. — Казалось бы, уж такую-то историческую личность каждый должен знать. Другого такого выдающегося деятеля во всей, пожалуй, ассирийской истории не сыскать.
— О, вот как.
— Я принесу вам книгу о нем, если хотите, — предложил Арнольд.
— Вы очень любезны. Возможно, я займусь выдающимися ассирийцами, но несколько позднее. Пока что у меня из головы не идут выдающиеся немцы.
— Какие именно? — полюбопытствовал Арнольд.
— Да вот, последнее время все вспоминаю своего бывшего начальника — Пауля Йозефа Геббельса.
— Кого-кого? — отсутствующим взглядом посмотрел на меня Арнольд.
И я вдруг ощутил, как, хороня меня, сочится прах Святой Земли, почувствовал всю тяжесть одеяла песка и штыба, которому однажды суждено укрыть меня. Сверху давили футов тридцать — сорок разрушенных городов, снизу — какие-то первобытные кухонные помойки да капище-другое, а за ними —
ТИГЛАТПАЛАСАР ТРЕТИЙ.
С охранником, ежедневно в полдень сменяющим Арнольда Маркса, мы почти ровесники. То есть ему должно быть сорок восемь. Он-то войну помнит, да еще как, только вспоминать не любит.
Зовут его Андор Гутман. Сонный такой, туповатый эстонский еврей. Два года был в Освенциме — лагере смерти. Рассказывает об этом неохотно, говорит, что был на волосок от трубы крематория сам.
— Только, — говорит, — назначили меня в "зондеркомандо", как пришел приказ Гиммлера остановить печь.
"Зондеркомандо" означает подразделение специального назначения. В Освенциме у него было назначение — специальнее некуда. Оно комплектовалось из заключенных, коим надлежало вести обреченных в газовые камеры, а затем выгребать трупы. По завершении работ личный состав "зондеркомандо" ликвидировался тоже. Первым заданием их преемников было убрать трупы своих предшественников.