– То, что отпечаталось в душе человека и на его теле. Что-то, что несёшь с собой сквозь годы и десятилетия, что-то, что определяет тебя. Это и есть твои «шрамы».
– Но как ты можешь быть так уверен?
– О, поверь, «шрамы» у каждого человека свои. Наверное, это единственное, что делает вас по-настоящему вами. Как ты там сказал? Что гордая порода, что серый булыжник – всё одно.
Оба молча смотрели друг на друга. Наконец Муса сказал:
– Ладно, хватит сидеть без дела. Давай лучше выпьем чаю.
– Это ты про горячую воду с высушенными листьями?
– Про неё, да.
Хельмут задумчиво смотрел в одну точку.
– Ну хорошо, давай. Только сначала ещё один вопрос. Обещаю, на сегодня последний.
Муса вздохнул.
– Говори уже.
– Большинство имён перечёркнуто. Почему?
– Это имена тех, кто сюда больше не вернулся.
– Что с ними стало?
– Кто знает? Обрели, наконец, то, за чем их посылали на эту бренную землю? Стали достаточно мудрыми, чтобы попасть в менее гиблое место, чем это? Или «Это» их настигло где-то там в тумане…
Муса вдруг замолчал. Только сейчас Хельмут заметил, как тяжело старику даётся их разговор. Рыцарь решил больше ни о чём не расспрашивать.
– Ну что, будем пить этот твой «цай»?
– Чай…
– Оу… ну так что? – Хельмут ощерился широкой улыбкой, наверное, самой добродушной, на какую он только был способен.
Старик улыбнулся в ответ.
– Будем.
Хельмут вглядывался в холодный серый туман. Ни зги не видать. Даже поверить в то, что кто-то способен в нём ориентироваться, было сложно. Господин рыцарь уже твёрдо стоял на своих двоих. Нога, конечно, ещё ныла, но, пожалуй, стоило благодарить судьбу, что он вообще может ходить. Сегодня они отправляются. Последние три дня Муса спешно подготавливал припасы в дорогу. Чтобы еды хватало не только на один день, но ещё и оставался излишек, старику приходилось проводить в тумане по десять часов. По крайней мере, если верить подсчётам Хельмута: время в этом странном месте как будто остановилось.
За эти три коротких дня Муса постарел на многие-многие годы. Взгляд его, ранее демонстрировавший подвижный и живой ум, сделался теперь каким-то заторможенным, блуждающим. На впалых щеках проступили маленькие тёмные пятнышки. Лицо осунулось, заострилось.
По словам Мусы, путь они должны были одолеть в три больших привала. Значит, дорога займёт три дня. Хельмут всё глядел на старика – тот делал последние приготовления перед отбытием. Неужели этот маленький человечек осилит трёхдневный поход? Рыцарь чувствовал вину за то, что Мусе пришлось в поисках провианта довести себя до такого состояния.
Старик бросил на рыцаря короткий взгляд:
– Запомни, господин рыцарь, как бы быстро я ни шёл, ни в коем случае не отставай. – Хельмут даже улыбнулся мысли о том, что он может не поспеть за чахлым стариком. – Но если уж случится так, что ты потеряешься, не кричи и не зови меня. Пытаться отыскать дорогу в одиночку тоже не следует. Просто оставайся на том же месте и жди, я сам тебя найду. Всё понял?
Хельмут нетерпеливо кивнул.
– Ну что же, тогда выходим.
И они двинулись в путь. Весь первый день шли практически без остановок. Казалось, они идут наугад. Господин рыцарь сбился со счёта, пытаясь запомнить, сколько раз они делали крутые повороты, сколько раз поднимались по склону, сколько спускались…
Удивительно, но уже через час пути Хельмут начал замечать, что двигаться в темпе Мусы ему тяжело. К концу дня он свалился без сил. По виду старика нельзя было сказать, что он целый день провёл на ногах. Он выглядел всё таким же уставшим, как и до этого, но не более. Ещё больше Хельмут дивился тому, как Муса находит дорогу в таком густом тумане. Вокруг них была только голая земля да одинаковые мокрые камни. Старик всё время шёл чуть впереди, бормотал что-то себе под нос. Может, какие-нибудь заклинания читал? В том, что Муса волшебник, Хельмут уже был практически уверен.
Подложив руку под голову, рыцарь, чьи доспехи, к слову, так и остались лежать в крохотной уютной пещерке, почти сразу уснул. Во сне ему виделась бесконечная петляющая в горах тропинка и узкая сгорбленная спина отшельника.
Когда Муса открыл глаза, то первое, о чём он подумал, была гудящая боль в ногах. Весь вчерашний день он полностью был поглощён тем, что искал глазами Бродягу. Камень этот по форме напоминал яйцо. Макушку его украшала зазубрина в виде треугольной стрелки. Бродяга был камень отнюдь не простой. Характер его соответствовал имени. Каждый раз Муса видел его на новом месте. Настоящий Бродяга. За долгие годы Муса как следует изучил его нрав, узнал любимые места, а потому смог относительно быстро найти. Пришлось, конечно, сделать несколько крюков, но господин рыцарь этого, кажется, не заметил.