— Чего тебе надо? — спросил Первокрай. Если бы не необходимость кричать, он наверняка процедил бы эти слова сквозь зубы.
— Мне-то? — Ястреб, напротив, демонстрировал жизнерадостное дружелюбие. — Да ничего! Так, проезжал мимо, заглянул поприветствовать старого приятеля. Я, кстати, твоих родственников недавно видел. Интересовались твоим здоровьем. Я им сказал, что у тебя всё хорошо… А вот чего вы с моим оруженосцем-то не поделили?
Граф не удостоил его ответом.
— Я тут краем уха слышал что-то про двух братьев и какое-то убийство?.. А?.. Что молчишь, или не понял, про кого спрашиваю? Про этих вот, — Ястреб кивнул в сторону виселицы.
Первокрай помолчал немного, размеренно вдыхая и выдыхая, а затем с видимым трудом вернул на лицо непроницаемое выражение.
— Ты же сам понимаешь — я не могу просто так взять и снять с них все обвинения. Дело зашло слишком далеко. Приговор оглашён. Я обещал народу!
— Не понимаю! — пожал плечами Ястреб. — С каких это пор народ стал для тебя проблемой? Он же верит всему, что тебе угодно! Ну не хочешь — не говори, что они невиновны. Скажи, к примеру, что я — Худонос собственной персоной. И Пустобрёх со мной за компанию. Вылезли из-под земли специально для того, чтобы забрать этих молодцев заживо в пекло. Ты их нам отдаёшь — и все довольны!
И добавил, адресуясь уже к Пеону:
— Господин граф начал торговаться. Это хороший признак, но надо держать ухо востро!
— Ну что ж! Если ты не настаиваешь на формальной реабилитации… — овладев собой, Первокрай тотчас же нашёл способ овладеть ситуацией. — В конце концов, цивилизованные люди не должны руководствоваться примитивными инстинктами. Правосудие существует не ради мести. Наша цель — порядок и безопасность. Преступные элементы необходимо изолировать. Любым способом. Не так уж и важно, каким именно. Повесить, конечно, проще всего. Но самое простое решение — не всегда самое дальновидное.
— Вот-вот! Были преступники — стали никто, и звать никак… Хорошо, что ты совсем не изменился! А то я уж начал побаиваться, не опознался ли часом, — Ястреб заговорщицки подмигнул. — Просто вышвырни придурков из города. Я бы на их месте возвращаться не стал.
— Я очень надеюсь, что ни один из вас никогда не вернётся в мой город. Нет, я хочу быть в этом уверен! Полностью! Моя гуманность не беспредельна. Ты меня хорошо понял?!
— Понял, не дурак.
— Хорошо. Значит, поступим так. Я объявляю вас сообщниками. Раскаявшимися. В преступлениях столь ужасающих, что виселицы вам недостаточно. Четвертовать наш палач не обучен. Поэтому — отдадим вас на съедение чудищу. Стражники — надёжные люди, они доставят вас на границу Дремотных лесов. Там отпустят. Старой дорогой вдоль границы леса отправитесь в Стрелецк. Оттуда — куда хотите, но чем дальше, тем лучше. Это — моё последнее предложение. Устраивает?!
Пеона, меж тем, снова затрясло, но теперь уже от страха. Он совершенно не понимал, зачем этот страшный человек опять занимается поиском оправданий, вместо того чтобы, в самом деле, просто взять да и вздёрнуть всех четверых при полном ободрении и поддержке толпы. Но, очевидно, Ястреб имел над ним некую тайную власть.
— А как же наши лошади?! Осуждённым на лютую смерть полагается идти пешком! А мы, знаешь ли, в дороге поиздержались. Если и последнего лишимся — даже и не знаю, доберёмся ли до Стрелецка.
— Хорошо. Лошади со всей поклажей будут ждать вас на постоялом дворе «У Пня». И ещё по пятьсот монет у каждого в седельной сумке. Но только чтоб никогда вас здесь больше не видеть!
Поначалу небольшую процессию сопровождала толпа, на ходу выплёскивающая остатки агрессии. Но по мере того, как жилые кварталы сменялись полузаброшенными, энтузиазм постепенно стихал, граждане один за другим незаметно сворачивали в переулки или просто отставали, и в район бывших складов и мастерских вступили лишь Ястреб, Пеон, Ствол со Стеблем и пятеро стражников.
Некоторое время тишину нарушали лишь стук шагов, да сдавленное постанывание братьев, да завывание ветра, да ещё загадочные шорохи, поскрипывания и позвякивания, периодически доносившиеся из остовов полуразобранных зданий. Даже Ястреб был непривычно молчалив и задумчив.
Стражники настороженно вертели головами, а когда дорогу преградила обрушившаяся стена и пришлось идти в обход, сбились в тесную группку и вовсе перестали обращать внимание на конвоируемых. Самый молодой, дёрнувшись на очередной шорох, потянул из ножен меч. Лишь после этого сержант собрался с силами и разрядил напряжение остротой. Каламбур по поводу неаппетитного вида Ствола и Стебля получился громоздким даже по казарменным меркам, но все охотно заржали и смеялись до тех пор, пока ещё кто-то не выразил шутливое сожаление, что чудище — не дракон: сопровождать предназначенных на съедение девственниц было бы куда как веселее.