Встав через четверть часа я налила стакан, и осторожно вылила почти всю воду в матрас, на котором спала. План должен был сработать, от жары, которая стоит здесь днём, влага успеет испариться.
Когда дело дошло до еды, все оказалось сложнее, но тут теряться не стоило, я съела все, что было допустимо. Омлет из яиц, свежие Томаты и снова фасоль. А остальное я сначала думала не трогать, но вдруг ей взбредёт в голову проверить лично, как я справилась с завтраком. Тогда я взяла еду в карманы брюк, засунув небольшую гроздь винограда в один, в другой карман дольки яблока и крекеры, и осторожно вышла из комнаты. Я помнила как пройти в то, отдельное здание по мосту, и отлично помнила слова Елены, что могу приходить в комнату шитья когда захочу.
Стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимание, я семенила ногами навстречу к долгожданному зданию прямо по мосту, целью моей было добраться до укромной комнаты тканей и не быть замеченной никем. Если меня поймают разгуливающей одной с набитыми карманами отравленной еды, навряд ли все будет продолжаться хорошо, скорее всего эта странная женщина взбесится и накажет меня, а что ещё хуже, заставит есть порошок с транквилизаторами.
План был почти идеальным за исключением того момента, который я совершенно не предугадала. Войдя внутрь я пошла по привычному коридору, который остался в моей памяти как единственный путь к швейной комнате. Но пролегал он через ту самую маникюрную каморку, возле нее уже шли дебаты между Евгением, оказавшимся еще тем извращенцем, и Айваном, уверявшим его что другой еды не будет, ни фруктов, ни сладостей ему не полагается.
Заметив меня, тот словно взбесился и упал на колени, в мольбе простить его, и не обижаться за то, что я видела вчера.
Я стояла в полной растерянности смотря на Айвана, потом собралась, взяла себя в руки и сообщила Евгению, что я знать не знаю кто он такой, и удалилась. Он хотел побежать за мной и даже накинуться с кулаками, но Айван остановил его и с силой бросил на землю.
Страшно, мне было страшно, что он может сделать с ним что-то, от порыва злости. Меньше всего хотелось чтобы из-за меня у Айвана были проблемы, еще и в таких условиях, но спокойствие и уравновешенность этого человека, убрали от меня все сомнения и я продолжила свой путь к швейной комнате.
В мастерской все словно застыло на своих местах, я быстро подошла к манекену и засунула внутрь его через небольшое отверстие внизу, всю добычу с завтрака, и смело взялась подбирать ткани для повседневной одежды, по поручению Елены. Голова была забита мыслями о том, что же происходит сейчас между Евгением и Айваном, но я старалась переключить мысли и перебороть желание выйти в коридор.
Из такого количества тканей, большая часть была яркой, нарядной, необычайно красивых цветов. Натуральные шелка, а к ним подобранные шелковые нити, схожие по цвету, висели в ячейках на стене, а столько было повседневных тканей. И брючные, и хлопковые, стрейч, для тёплой одежды, я с завистью смотрела на мягкие, словно детские, мне бы очень хотелось взять отрезок для пледа, чтобы не мерзнуть по ночам, но это было слишком опасно, а спрашивать эту женщину…
Мне бы не хотелось быть в долгу перед таким человеком, как Елена, рассмотрев ткани, я выбрала светло-бежевого цвета костюмный велюр, и представляя какой получится из него рубашка. Одно из немногих, что я помнила из курсов по шитью, на которые совсем недавно записалась.
Когда отмеряла рулон внутрь зашла Елена, рассмотрев меня с ног до головы сказала надменным тоном: «А, ты уже здесь, сама пришла?»
– Да, вы ведь сказали,– начала я, но она быстро перебила: «Да, помню что говорила, можешь приходить сюда в любое время.»
– Спасибо,– ответила я коротко и снова приступила к делу. Тогда Елена обошла меня и спросила: «Ты хорошо позавтракала?»
– Более чем, спасибо,– тогда она словно не желая уходить добавила: «Советую тебе убрать эту ткань она для зимы и сшить наконец-то, комплект одежды по сезону, предположим для своей сестры.»
Руки произвольно сжались в кулаки,– Зачем она упоминает мою малышку? Мне это совсем не нравится!– но вскоре запал прошёл и я вспомнила про тайник в манекене. Вошла в ступор, замерла в ожидании что эта злобная женщина подойдет к манекену и все раскроется от запаха продуктов, или вдруг она решит поднять его наверх.
В голове не было идеи лучше взять рулон и со злостью поставит его обратно в ряд к другим. Тогда Елена, как и было задумано, отвлеклась от манекена, и обратилась ко мне с широко раскрытыми глазами. «Я тебя чем то обидела?» – спросила она с недоумением