Судя по голосам, что-то случилось. Возле выхода какой-то шум. Мальчик в матроске кричал, другие показывали пальцем. Любопытство или страх толкали ее в эту сторону?
Мадам Кригер вышла из сада в сторону Нюхавна и смешалась с толпой, движущейся к каналу Хольмен. Все шли в одну сторону, толпа волновалась.
Пока она двигалась с толпой, она снова переживала это: никто не видел, как она входила в дом терпимости, на улице бушевала пьяная толпа, и перед тем, как войти внутрь, она дождалась, чтобы драка между двумя пруссаками и итальянским укротителем медведей привлекла всеобщее внимание. И микстура из Вест-Индии оказалась очень эффективной. Эту проститутку было очень тяжело нести, как сеть с угрями. Мадам Кригер поднялась по лестнице и оказалась посреди стойла, наполненного зловонием от животных, в котором она не оказывалась никогда в жизни. Коровы хотя бы вели себя смирно, лишь пара этих глупых животных с любопытством проводила ее взглядом. В конце стойла люк был открыт, и мадам Кригер спустилась через него вниз вместе с проституткой. Оттуда она стащила бесчувственную девицу вниз к экипажу, который ждал в темноте, и спрятала ее под куском мягкого холста. На все ушло меньше десяти минут. Никто не видел, как она выехала с заднего двора на улицу Дюбенсгаде и свернула на улицу Сквальвергаде. Экипаж ехал мимо Главной заставы, когда она обнаружила, что забыла платок. Платок с чудесным узором.
И с инициалами.
Шум. Люди беспокоились все сильнее.
Мадам Кригер была возле площади Конгенс Нюторв[13], когда мимо прошла ватага рабочих. Она поравнялась с торговцем, продававшим кроликов и прошлогоднюю свеклу — он спрашивал своего сына, бежавшего к каналу с шапкой в руках, что случилось и отчего такая суета. Сын ответил, что что-то произошло на канале, там нашли что-то.
Вдруг она услышала.
Что-то. Покойник. Женщина.
Слова разобрать сложно, но до нее доносились обрывки разговоров, фразы торговцев, двух подруг, идущих рядом с ней, пожилых господ в дилижансе.
Женщина. В воде.
Сначала мадам Кригер хотела уйти отсюда. Подальше. Она знала, что поджигатели любят приходить на пепелище. Что полиция часто находит преступников среди наиболее любопытных зевак. Она не хотела подходить близко.
Мадам Кригер встала около тучной дамы, которая торговала чернилами и перьями из кофра. Она заглянула за кофр, посмотрела на канал. Несколько мужчин в лодке пытались затащить что-то на причал, пока пара сторожей сдерживала толпу. Молодые люди свешивались с пристани, наблюдая за процессом. Возмущение невозможно было не заметить, и директор полиции возвышался над толпой и командовал своими людьми, и следил, чтобы телегу, которую катили две медички из больницы, подкатили поближе к набережной. Одна из медичек была одета в черное монашеское одеяние.
Чтобы что-нибудь увидеть, нужно подойти вплотную к каналу, отсюда видно только спины людей. Может быть, это не так уж и опасно. Может быть, она привлечет больше внимания, если она единственная не заинтересуется всем этим шумом, который перекидывался как огонь вдоль набережной?
И с чего бы кому-то думать или верить, что она, молодая, красивая женщина из хорошей семьи, имеет к этому какое-то отношение?
Кран с крюком заскрипел, мадам Кригер протиснулась в первый ряд. И увидела бледную фигуру, висящую на веревке над водой.
Внутри нее поднялась волна тревоги. Потрясение, волнение.
Должно быть, это она, должно быть, это Анна. Много ли трупов плавает в этом канале?
Затем крики снова стали громче, и люди единогласно требовали от начальника полиции только одного: «Голову с плеч! Голову с плеч!»
Она осмотрелась, все смотрели в ее сторону, они уже это поняли? Что это ее работа. Нет, все не так. Они кричат, но не про нее.
— Увозите его, — закричал начальник полиции.
Мадам Кригер обернулась и увидела закрытый полицейский экипаж неподалеку. В него кидали мусор, люди плевали, пока директор пытался расчистить путь лошадям. Мадам Кригер посмотрела на человека в зарешеченном окне экипажа. Он странно выглядел, вспомнить бы, где она его уже видела. И она вспомнила. Мадам Кригер уже его видела. Это был предыдущий посетитель той проститутки. Она ждала, пока он уйдет, стояла сзади между мастерской бондаря и похоронным бюро и смотрела в окно. Она помнила стыдливое беспокойство этого мужчины, когда она проскользнула мимо. Он двигался неуклюже и больше всего походил на глупого парня, которого вышвырнули из дома. Он удивительно не подходил и не вписывался в эту обстановку, он прятался в свое пальто, как птица под крыло.