— Вы сказали полиции, что я убийца.
— Я знаю, что Анна о тебе рассказывала. И я видела тебя тем вечером.
— Я клянусь вам, фрёкен. Должно найтись другое объяснение, нежели то, что вы дали полиции. Если бы вы могли помочь…
— Нет никаких других объяснений. Нет никого, кто похож на тебя так, как ты сам, ни одеждой, ни волосами, ни носом, — сказала она.
— Может быть, вы вспомните что-нибудь, что может привести полицию к…
— Если тебя отпустили, значит, полиция меня вообще не слушает, мерзавцы. Так что найди кого-нибудь другого, перед кем разыгрывать невиновность, а я тебе не верю, — сказала Молли и прошла мимо него, думая, не вонзить ли шпильку ему в грудь, но сдержалась и воткнула обратно в волосы.
Она вышла из переулка, он бежал за ней, полы сюртука развевались на ветру.
— Послушайте, полиция забрала у меня документы, я не могу уехать из города. Я под подозрением, пока они не найдут кого-то другого. Поэтому вы должны рассказать правду. Я хочу, чтобы вы сказали полиции, что это был не я. Я ходил к ней, это всем известно, но я ничего не сделал, когда я уходил, ваша сестра была жива.
Молли внимательно смотрела на него, пока они шли мимо площади Святого Николая. Что-то в нем не вызывало доверия, но был он немного симпатичным. Да и выглядел почти невинно. Но она сразу отогнала эту мысль.
— Я смотрел на Анну, это правда. И я вырезал Анну из бумаги, это тоже правда. Это не запрещено. И я заплатил. Полригсдалера.
— Кто вообще вырезает фигурки из бумаги, это какая-то болезнь, это неестественно, — сказала она.
Вырезальщик остановился, и на секунду она подумала, что он сейчас упадет в обморок, но вместо этого он неловко с трудом опустился на колени. Он сложил перед собой руки.
— Пойдемте к начальнику полиции. Я прошу вас. Расскажите ему, что это не я.
Она заметила, как злость успокаивалась в ней. Что ей делать? Что думать? Убийцу Анны нужно найти и казнить. Если это не резчик, то это кто-то другой. Может быть, она найдет кого-нибудь, чтобы следить за ним, заплатить одному из полицейских, чтобы он провел расследование.
— Пятьдесят ригсдалеров, — заявила она, хотя не была уверена, что у мужчины есть такие деньги. Сначала она подумала, что он богат, вернее, понадеялась, что он богат. Сейчас она сомневалась в этом. Платье у него поношенное, манеры грубые. Но движения и язык у него особенные. Как будто он со всем этим незнаком и пробует в первый раз.
— Вы требуете деньги за то, чтобы рассказать правду? — спросил он.
— А что в этом такого? Поэт же зарабатывает деньги, рассказывая ложь.
— Но таких денег у поэтов нет, — сказал он и встал обратно на ноги. Она могла видеть по его лицу, о чем он думал. — Хорошо. Пятьдесят ригсдалеров. За то, чтобы сказать правду.
— Деньги вперед, — сказала Молли и протянула руку.
— Сейчас у меня нет денег. — Он смахнул пыль с сюртука. — Но я человек слова.
— Ты хочешь связаться долговыми отношениями со шлюхой? — Молли покачала головой.
Вырезальщик вздохнул.
— Я хотел бы, чтобы вы называли себя как-нибудь иначе.
— Иначе? Но это то, кем я являюсь. Шлюха.
— Не только это. Вы чья-то дочь, наверняка чья-то подруга, чья-то невеста, чья-то дорогая. Людей много, и они разные. А сейчас вы — мое единственное спасение. Я благодарю вас. Для меня вы больше, чем кто-либо другой в этом городе.
Молли не знала, что сказать. В нем определенно было что-то особенное, раньше никто не говорил ей ничего подобного.
— Перестань так говорить, — пробубнила она. — Пятьдесят ригсдалеров за скорое спасение. Решено.
Она направилась домой, к Крошке Мари.
— Давайте сейчас же пойдем к начальнику полиции, — закричал он ей вслед.
— Не сейчас, вырезальщик. У меня важные дела, мне нужно идти.
— Они могут подождать, разве их нельзя отложить?
— Нельзя. Встретимся через два часа. — Она посмотрела на него.
Он кивнул.
— Все в порядке, — промолвил он и вдруг протянул ей руку.
Такого она не помнила со времени конфирмации в церкви прихода Виндебю[25] много лет назад.
— И не называйте меня больше вырезальщиком, — продолжил он. — Меня зовут Ханс Кристиан.
Она осторожно взяла его руку, которая оказалась мягкой и нежной. Не выдубленная тяжелой работой, как большинство рук. Она отпустила руку и побежала через площадь, сопровождаемая чужими взглядами.