Выбрать главу

Карл Фридрихович упал на стул. Он был зол. Вчерашние компиляции, которые он совершал в подпольной библиотеке до позднего вечера, до кончившихся в ручке чернил, до онемения суставов, до полного умственного изнеможения, до отключения электричества, сегодня оказались лишь словесным месивом, не пригодным к употреблению даже им самим!

Злость и усталость, совокупившись в голове Защитника, отложили гнусную личинку сомнения, которая отныне начала произрастать в нём, заставляя не доверять более своим способностям. И что самое ужасное – личинка принялась медленно умерщвлять пышущую здоровьем и дерзостью мечту «уехать». Уехать куда-то в неведомые дали… Мечту, которая внезапно поселилась в нём несколько месяцев назад. Поселилась с тех пор, как в одной из антикварных книг в подпольной библиотеке он наткнулся на карандашный рисунок задорного поросёнка в тракторе. Под рисунком было написано: «Поросёнок Пётр пытается свалить заграницу на тракторе».

– Ну-с, Подсудимая, – проговорил Судья, – милости просим. В перекрёстном допросе участвовать извольте.

Защитник заёрзал на стуле, нервно перебирая бумаги:

– То есть как это «извольте»? – проговорил он после непродолжительной паузы. – Перекрёстный допрос был на прошлом слушании.

– Ну и что? – удивился Судья.

– Как «что»? Это всё не по регламенту!

– Та-а-ак, – задумался Судья, – не по регламенту, не по регламенту… Не по регламенту? – вопросил он и посмотрел на Секретаря. Секретарь кивнул:

– Не по регламенту. Сегодня возможен только односторонний допрос.

– Значит сейчас у нас односторонний допрос? – Судья заглянул в папку, но не нашёл там ответа и вновь посмотрел на Секретаря.

– Нет. Прямо сейчас у нас допрос Свидетелей. По регламенту.

Судья кивнул с таким видом, будто бы Секретарь уточнял что-то у него, а не наоборот, и обратился к Обвинителю:

– Константин Ипатьевич, у вас сегодня будут Свидетели?

– Никак нет, Ваша честь!

– Славно. Быстрее кончим, – бодро проговорил Судья. – А у вас, Карл Фридрихович?

– Да, трое… Пригласите, пожалуйста, нашего первого Свидетеля.

В зал Судебных заседаний вошла полная женщина и, тяжело ступая, выдвинулась на середину, обернувшись лицом к Судье.

– Итак… Свидетельница номер раз… Свидетельница косвенная, к происшествию прямого отношения не имеет, но владеет неким, на мой взгляд, интересным опытом, который может нам помочь понять мотивы Подсудимой, – разъяснил Защитник.

– Что ж, послушаем, – проговорил Судья. – Итак, Свидетельница, во имя действующей Конституции прошу вас принести клятву в абсолютной истинности и непогрешимости ваших слов.

Свидетельница номер раз выпятила грудь и несколько громче, чем того требовали обстоятельства, произнесла:

– Во имя действующей Конституции я приношу клятву в абсолютной истинности и непогрешимости моих слов!

– Прошу, приступайте к допросу, – бесстрастно проговорил Судья.

– Свидетельница номер раз, расскажите о событиях, приключившихся с вами два года тому назад.

– Два года назад я потеряла своего сына.

– При каких обстоятельствах?

– Мой муж задушил нашего сына подушкой.

– Каковы были мотивы такого поступка?

– Это было лучше для него.

– Для вашего сына?

– Да, для сына.

Женщина шумно всосала воздух.

– Почему?

– Потому что он родился больной…

Свидетельница сделалась безмолвной на какое-то время, а потом продолжила, нервничая:

– У нас… у нас родился совершенно больной мальчик. Да-а-а… У него признали Синдром Индифферентности… Все эти генетические аномалии… Геномные патологии… Хромосомы… Эпикантус… Начитались мы, наслушались вдоволь. Я была похожа, наверное, на сумасшедшую… Потому что доктор говорит мне, объясняет, что не так с нашим ребёнком, а я требую от него пилюль… Пилюль! А пилюль-то никаких и нет! Одним словом, где-то только через полгода после родов я осознала, что с моим сыном…

Женщина хлюпнула носом.

– И что было после того, как вы осознали?

– Что? Да ничего… Жить пытались. Приспосабливались друг к другу. Злились… Особенно мой муж, он злился чудовищно. И тому была веская причина… До того момента, как я уговорила его сделаться отцом, он стоял под номером 209 в очереди на вазэктомию и через год-два ждал операции. Уж скольких ему это сил стоило… Сколько он взяток дал! Сколько порогов обил! В конечном счёте признали его невменяемым и для отцовства негодным… Но… я вмешалась… Я действовала настойчиво. Я была безжалостна к его желаниям. Ведь… я хотела ребёнка! Очень хотела!